Любовь, любовь, любовь (1989)

Раджа, худощавый механик с масляными пятнами на рубашке, каждый вечер задерживался у ларька Миры, торгующей мармеладом в переулке возле вокзала Чхатрапати Шиваджи. «*Зачем ты берешь за розы вдвое дороже?*» — ворчал он, разглядывая увядшие цветы у её стойки. Мира, поправляя платок на голове, бросала: «*Ты же сам говорил — в грязи Мумбаи даже сорняк пахнет деньгами*». Они спорили о ценах на имбирь, пока соседский мальчишка не включал радио с болливудскими хитами, заглушая гудки рикш.

Отец Миры, аптекарь в выцветшем твидовом пиджаке, узнав о их встречах, разбил глиняный горшок с куркумой у порога мастерской Раджи. «*Он чинит дырявые мопеды, а ты — моя кровь*», — шипел он, тыча пальцем в пятно от чая на её сари. Мира тайком брала заказы на вышивку, копила на новые гаечные ключи для Раджи, пряча монеты в жестяную коробку из-под леденцов. Однажды ночью, когда ливень залил переулок, они сидели на крыше, деля пахнущий кардамоном чай, а Раджа, показывая на трещину в стене, сказал: «*Видишь? Даже бетон не выдерживает — нам надо бежать*».