Он сказал, она сказала (1991)

Марк, 22 года, моет стойку в кафе *Java Hut* на углу Бродвея и 5-й улицы в Лейквью. Синий фартук в кофейных пятнах, волосы пахнут жжеными зернами. Лена, соседка с третьего этажа, берет капучино каждый четверг ровно в 10:15. «Опять Шопен в наушниках?» — кивает Марк на ее плеер. Она поправляет очки с треснувшей дужкой: «Без него эти учебники по биохимии меня добьют». По вечерам они сталкиваются у почтовых ящиков — он несет мусор, она листает письма от матери из Милуоки. В парке Линкольна, у фонтана с облупленной краской, Лена рисует углем в скетчбуке, а Марк читает подержанные комиксы. «Ты когда-нибудь пробовал рисовать?» — «Только кофейные кляксы на салфетках».

В среду Марк видит, как Лена смеется с Дереком, новым барменом из клуба *Blue Note*. Он отменяет их планы на субботний концерт The Smashing Pumpkins, пряча билеты под стопку грязных тарелок. Лена весь вечер переставляет книги в библиотеке Уэстона, роняя томик Сэлинджера на пол: «Придурок. Сам предложил, сам слинял». В пятницу Карлос, бариста с татуировкой орла на шее, тычет Марка локтем: «Ты же не деревяшка, позвони ей!» В 23:00 Марк стучит в дверь Лены с пластинкой *Nevermind* и пакетом из *Vinnie’s Pizza*. «Я думал, ты с Дереком…» — «Дерек? Это мой кузен, идиот!» Она показывает смятый листок с расписанием концертов, где кружком обведена суббота. Пепперони остывает, пока они спорят о текстах Курта Кобейна под треск винила.