О, гнев любви (2023)

Лина, 24 года, каждое утро наливает кофе в потрескавшейся кружке с надписью «Лучший бариста» в кафе на углу 5-й улицы Бруклина. Эзра, 27, гитарист местной панк-группы, врывается в заведение, опоздав на смену, с гитарным чехлом, заляпанным наклейками групп. «Ты опять не спал?» — бросает Лина, вытирая стойку, пока он роняет мелочь из кармана джинсов. По вечерам она ухаживает за бабушкой Мартой, которая путает ее с покойной сестрой и прячет ложки под диванными подушками. Эзра репетирует в подвале автосервиса своего брата, где пахнет машинным маслом и старыми пиццами, а на стене висит плакат Nirvana с надорванным углом.

После концерта, где Эзра разбил микрофон, он признается Лине в парковке за кафе, пряча бутылку в карман куртки: «Иногда я даже свою музыку ненавижу». Она молча забирает алкоголь, зная, что ее отец умер от цирроза. Через неделю он не приходит на их встречу у кинотеатра — оказывается, заснул в метро, проехав свою остановку. «Ты как ребенок!» — кричит Лина, роняя ключи в лужу, а он пытается починить ее сломанный замок скрепкой. Их друг Симона, татуированный бармен с розовым ирокезом, сводит их в свой подпольный клуб, но Лина уходит после того, как Эзра играет песню с текстом про «девчонку, которая вечно ноет». В финале она находит его спящим на лавке у реки, с гитарой без струн — он выменял их на пачку сигарет. «Давай начнем с чая», — говорит она, доставая термос, а он рисует на салфетке смешного кота, чтобы отдать Марте.