Даймё обанкротился (2023)

Токугава Нобухиро сидел в затемнённом зале, перебирая кипу счетов. Советник Сохэй, щурясь от дыма масляной лампы, положил перед ним свиток с красной печатью: *«Долг перед сёгунатом — 800 коку риса. Срок — до полнолуния»*. — Снова требуют риса? — Нобухиро потер виски, сдвинув черную повязку-хатимаки. — Урожай в Касивадзаке погиб от ливней, — Сохэй кашлянул, поправляя потёртый шёлковый хаори. — Остаётся продать мечи ваших предков. За дверью грохнулся поднос — служанка Юки, услышав разговор, выронила чайник. Жена Аяме, в простом хлопковом кимоно вместо парчового, вошла с пачкой тканей: *«Продам фамильные узоры. Хоть детей не придётся кормить лепёшками из коры»*. — Клан пережил голод Тэмпо — переживёт и это, — Нобухиро отпихнул меч работы Масамунэ, оставив царапину на лакированном полу.

На рассвете у ворот замка появился бродячий торговец Рюносукэ — вонял сушёной рыбой и болтал о водорослях: *«В Эдо богачи платят серебром за эти чёрные ленты! Собирайте у скал Омидзу, пока ронины не разграбили залив»*. Крестьяне, привыкшие мотыжить рис, теперь драили водоросли на циновках, смешивая их с пеплом для цвета. Первый обоз с товаром перехватили бандиты из клана Танака — Нобухиро, выкупая тюки, отдал последний веер с фамильным гербом. Когда дождь залил склад в Эдо, Аяме, обрезав рукава кимоно, сушила водоросли над жаровнями. *«Похоже на похороны», —* пробормотал Сохэй, наблюдая, как даймё в грязной набедренной повязке тушит тлеющие бочки. Через месяц, получив мешок монет от аптекаря из Киото, Нобухиро усмехнулся: *«Теперь мы должники даже у моря»*. У ворот уже ждал гонец с письмом — долг за поставку шёлка из Сакаи просрочен на полгода.