По тонкому льду (1 сезон)

Илья застрял в провинциальном городке, где единственный каток с треснувшими бортами каждое утро заливают дворники. После школы он таскал из подвала дедовские коньки, обмотанные изолентой, а вечерами слушал, как мать стучит костяшками пальцев по столу: «Стипендия в училище опять задержалась. Хоть бы твой отец…» Тренер Виктор Петрович, пахнущий дешёвым одеколоном и чесноком, орал на тренировках: «Тыы опять клюшку как лопату держишь! Вон, Петров — тот хоть шайбу видит!» Илья молча тер, пока кровь из разбитой брови не капала на лёд. Однажды, когда Аня из буфета сунула ему чекушку «Явы» в карман куртки, он вырубился в раздевалке, не сняв коньки.

В гараже, где Илья чинил коньки отцовской отверткой, Аня рисовала на запотевшем стекле сердечки: «Уехать бы. В Питер. Там тебя ждут». Он фыркал: «Ждут, как последнего лоха. Там свои Петровы». После драки в баре, где Виктор Петрович разбил бутылку об стойку («Ты мне всю группу провалил!»), Илья нашёл в почтовом ящике конверт с билетом на поезд. Отец, молча махнув рукой с балкона пятака, пробормотал: «Не упрекай, что не провожаю. Утром печи топить надо». На перроне Аня сунула ему свёрток с варежками, связанными из шерсти старых свитеров. Лёд на реке уже трещал, но Илья шёл, не оборачиваясь.