Небесная машина Пандора (1 сезон)

Кадзуки, инженер с перепаянными проводами в кармане куртки, сутками коптит в лаборатории под станцией Сибуя. Его дочь Хикари, в розовом свитере с выгохшими локтями, рисует карандашом роботов на больничных квитанциях. «Смотри, у этого — твои глаза», — бормочет она, пока монитор над койкой пищит ритмично. В гараже-лаборатории Кадзуки взламывает чип от «Пандоры» — установки, которая, по словам его начальника Танаки, «должна стабилизировать энергосети, а не лечить детей». Когда корпоративные охранники в чёрных туфлях на резиновой подошве врываются в помещение, Кадзуки хватает прототип, засовывает его в термос с остатками кофе и выскакивает в переулок, где запах жареных каштанов смешивается с выхлопами грузовика.

В палате №307 врачи меняют капельницу Хикари, не глядя ей в лицо. «Сломанные шестерёнки тоже можно переплавить», — говорит Кадзуки, подключая чип к вентилятору с облезлым пропеллером. Взрыв в подвале сотрясает трубы, синее свечение заливает комнату — стены трескаются, как яичная скорлупа. «Пап, мы теперь в матрице?» — щурится Хикари, держа его за мизинец. Он не отвечает, поправляет очки с заклеенной дужкой. На крыше, куда ветер приносит пепел от сгоревших документов, девочка тычет пальцем в мерцающий горизонт: «Там же ничего нет». «Значит, нарисуем», — Кадзуки достаёт из кармана смятый лист с роботом, чьи глаза теперь светятся, как два крошечных солнца.