Ностромо (1 сезон)

В порту Барселоны Эмилио, капитан с татуировкой якоря на предплечье, чинил дизельный двигатель своей шхуны «Мария-Луиза», когда к нему подошел Сайлас в засаленной кепке. «Ты уверен, что карта не подделка? — спросил американец, разворачивая потрепанный пергамент с отметкой возле Сицилии. — Там два сундука, не меньше». Лусия, радистка из Валенсии, закатила глаза, поправляя наушники: «Опять ваше золото. К полуночи шторм накроет залив — если не отчалим сейчас, сгнием здесь». В трюме пахло мазутом и тухлой рыбой; Сайлас, стуча кулаком по гидролокатору, выругался — экран мигал, как пьяный маяк.

У мыса Капо-Теодоро волны разбили шлюпку с контрабандистами — те искали тот же груз 18-го века. Лусия, перевязывая Эмилио рану от кинжала, бросила: «Думала, умрете от цирроза раньше». В трюме затонувшего галеона они нашли ящик с испанскими дублонами, но крышка провалилась, монеты рассыпались в ил. «Делить нечего, — прошептал Сайлас, глядя на пустые руки. — Как всегда». Эмилио закурил, глядя на горизонт: «Завтра в Неаполе. У меня там... дела». На причале Сайлас остался с билетом на поезд и гитарным чехлом, где звенели три дублона. Лусия сожгла карту в пепельнице ржавой «Фиаты» — запах гари смешался с солью.