Новая жизнь (2020)

Кирилл, 24 года, втискивается в переполненный автобус возле метро «Черкизовская», сжимая конверт с документами на квартиру. На остановке Аня, в рваных джинсах и с термосом чая, кричит ему: «Ты опять проспал? Меня охрана вчера чуть с пятого этажа не выгнала!» Они оба подрабатывают разносом рекламы в старых хрущевках, где пахнет затхлым ковролином и щелкают счетчики на батареях. Вечера коротают в забегаловке у вокзала, где Дмитрий, бывший однокурсник с татуировкой волка на шее, шепчет: «В Питере один чувак ищет курьеров. Без вопросов, но платят валютой». Кирилл вытирает жирные пальцы о бумажную салфетку с логотипом «Вкусно — и точка»: «А паспорт брать?»

Через три дня Аня находит в своем шкафу в общаге на Уральской улице порезанные ножницами фотографии из своего инстаграма. Внизу подпись: «Долг вернешь — арт-объекты прекратятся». Она врывается к Кириллу, который пытается заклеить скотчем треснувший экран телефона: «Это твой Дима «волк» рыскал тут? У него на аве — мои кроссовки!» Ночью они взламывают ящик в кабинете заказчика на Ленинградском шоссе, вытаскивают папку с чеками и распечаткой переговоров. В электричке до Твери Аня дрожит, обмотав шею шарфом с запахом дешевого табака: «Там в файлах… наши старые адреса, даже номер моей соцкарты». Кирилл молчит, ковыряет кроссовком ржавый пол, потом резко тянет стоп-кран перед тоннелем. «Вылезай. Через лес выйдем к трассе, дальше — только автостоп», — бросает он, запихивая ей в рукав смятые пятьсот рублей с пятном от кофе.