Жизнь и судьба (1 сезон)

В разгар зимы 1942 года Виктор Штрум, физик с обгоревшими от пайки пальцами, прячет в ящике стола письмо от арестованной дочери. Его лаборатория в Казани — барак с треснувшими окнами, заклеенными газетами. По вечерам, растирая варежкой иней на столе, он спорит с женой Людмилой: «Ты хочешь, чтобы я молчал? Тогда зачем эти формулы?» На фронте под Сталинградом его брат, Александр, роет окопы в мерзлой земле, поправляя очки, заплывшие грязью. Рядом — юная санитарка Катя, которая отдает краюху хлеба раненому, шепча: «Съешь, пока старшина не увидел».

В Москве сестра Виктора, Евгения, стирает в тазу бинты, считая дни до эвакуации. Ее соседка, старуха Марфа, ставит на подоконник жестяную кружку с замерзшим чаем — «для голубей, если вернутся». В коридоре коммуналки мальчишка Витька рисует углем на стене танк, пока его мать, плача, рвет на тряпки шелковое платье довоенных времен. Ночью Штрума вызывают в НКВД: следователь в засаленной гимнастерке кладет перед ним доклад о «космополитических ошибках». Физик, глядя на пятно от чая на бумаге, вдруг хрипит: «Вы же сами учили нас не бояться правды…»