Гевальтен (2022)

Лена Шульц, бармен в кафе на Oranienstraße, разбирала коробки в подсобке после смены, когда нашла потрепанный блокнот под разбитой вазой 70-х. На обложке — стикер с адресом «Köpenicker Straße, 112» и детскими каракулями: розовый единорог поверх готической буквы «I». Внутри — схемы метро с пометками красным лаком для ногтей и вырезка из *BZ* 1983 года о пропаже студентки из Гумбольдтского университета. «Томас, посмотри — тут даты совпадают с твоими чертежами моста на Osthafen», — ткнула она пальцем в экран телефона, пока парень возился с паяльником у разобранного роутера. Он фыркнул, смахнув пепел с куртки: «У меня дедлайн через шесть часов, а ты копаешься в хламе как сумасшедшая старуха с Mülltonne».

На заброшенной фабрике по переработке резины, куда их завела карта из блокнота, Томас споткнулся о ржавые рельсы для вагонеток. Лена светила фонариком на граффити с надписью «Ingrid 84» — поверх кто-то нарисовал крысу с человеческими глазами. В подсобке с разбитыми окнами они наткнулись на Альбрехта, бывшего механика, который теперь ночевал здесь с бутылками Sternburg. «Убирайтесь, пока не поздно», — просипел он, размазывая тушь по газете *Neues Deutschland*. Когда Лена показала фото из блокнота, старик выбил у нее телефон, крича: «Она сама полезла в печь!» — и бросился к выходу, задев ведро с болтами. Томас, поднимая устройство с треснутым экраном, пробормотал: «Черт, теперь ремонт дороже твоего проклятого расследования».