Моя маленькая земля (2022)

Саори, 24 года, работает в токийском кафе *Himawari* на задворках Сибуи — моет чашки с трещинами, разгружает коробки с зеленым чаем. В четверг, когда дождь стучал по кондиционеру, к ней подсел Люк, француз с выцветшей татуировкой журавля на шее. «Ты знаешь, где тут пустые склады? Ищу место под выставку», — спросил он, вертя в руках салфетку с наброском совы. Саори показала заброшенный цех за станцией Коива, где раньше дед хранил велосипеды. Он рассмеялся: «Парижские крысы лучше выглядят», но взял ключ из ее руки, обмотанной пластырем от ожога.

Через месяц Люк уехал обратно в Париж, а Саори, продав гитару и старый ноутбук, последовала за ним. Они снимали комнату над пекарней на rue de Belleville — окна заляпаны мукой, по утрам пахло миндальными круассанами. Люк пропадал в мастерской, а Саори торговала самодельными комиксами у метро Place des Fêtes. «Ты все еще рисуешь этих своих кошек?» — спросил он однажды, не отрываясь от холста. Она молча вытерла кисти, собрала коробку с красками и ушла в парк Бют-Шомон. Там встретила Амели, галеристку в рваных джинсах, которая купила у нее набросок воробья на салфетке: «Приходи завтра. Научишь меня японскому — я покажу твои работы Этьену». Саори кивнула, сжимая в кармане чек на 50 евро — хватит на ужин и новую кисть.