Первый ужин (2019)

Юта, 22 года, каждое утро разгружает коробки с рыбой у заднего входа ресторана «Аояма» в токийском переулке. Хозяйка заведения, Саори, 35 лет, поправляет фартук с пятном от мисо-супа и бросает ему ворчливо: «Треску в холодильник перенеси быстрее — к полудню жара испортит». В подсобке пахнет соевым соусом и старыми газетами, где Юта находит записку от предыдущего повара: «Рис промывай ровно семь раз — меньше зерно слипнется». Днём Юта режет дайкон неровными ломтиками, пока Саори тушит кабачки в камабоко, ругая его за медлительность. Клиенты, в основном пенсионеры с соседних улиц, заказывают дешевые сет-ланчи, обсуждая повышение цен на баклажаны.

Кризис наступает, когда поставщик угрей разрывает контракт. Саори, сжимая в руке счет за аренду, решает рискнуть: «Завтра едем на рынок Цукидзи сами. Найдем что-нибудь… дешевое». Юта в потрёпанных кедах топчется у прилавка с просроченным кальмаром, пока Саори торгуется за коробку сомнительных гребешков. Вечером экспериментируют — добавляют в карри лишний имбирь. Постоянный клиент, старик в берете, пробует, морщится: «Похоже на рагу из моей молодости — тоже несъедобное». Саори, стиснув зубы, выбрасывает блюдо в мусорное ведро с грохотом. На следующий день Юта приносит из дома банку маринованной сливы умэбоси: «Может, добавим в рис? Бабушка всегда…». Саори молча кивает, доставая глиняную посуду для подачи.