Три удивительные истории о совпадениях переплетаются в жизни героев, создавая калейдоскоп неожиданных событий и эмоций. В первой истории, подруга делится с Миэко, что встретила очаровательного молодого человека и, кажется, влюбилась. Это признание вызывает у Миэко смешанные чувства. После этого разговора она решает навестить своего бывшего, надеясь разобраться в своих собственных чувствах. Встреча с ним пробуждает в ней воспоминания и заставляет задуматься о том, что могло бы быть, если бы они
Лойд Форджер в сером костюме каждое утро брал портфель с замаскированными инструментами — карандаш-нож, часы с микрофоном — и шел в «бюро статистики», где получал задания от начальника с шрамом на щеке. Дома его ждала Йор, прятавшая под фартуком следы крови с последнего задания: вчера она задушила информатора в переулке за рынком, пока тот покупал сигареты. «Купила дешевое мясо на распродаже», — говорила она, ставя на стол подгоревшее рагу. Лойд кивал: «Вкусно», — хотя жевал медленно. Их
Саори Камияма, 22-летняя студентка из Осаки, находит в старом доме бабушки в Киото потрёпанный чемодан с письмами на японском и английском. Внутри — фото 1946 года: американский солдат в форме стоит рядом с её прабабушкой Акико у каменного моста Сюдзэн-дзи. «Кто это?» — спрашивает Саори у бабушки Митико, которая резко прячет письма в комод с резными драконами. В тот же день в Сан-Франциско Микаэла Росс, библиотекарь, получает от адвоката ключи от заброшенной квартиры покойной матери. В
Рина застряла в переулке за станцией Сибуя, сжимая потрескавшийся экран телефона — мать звонила трижды, но связь оборвалась после слов «не возвращайся в квартал». Она заметила Кайто у вендингового аппарата: он пинал сломанную дверцу, пытаясь достать банку горячего кофе. «Ты из тех, кто верит в конспирологию про метеорит?» — спросил он, не глядя, кивнув на толпу, давящуюся у перевернутого грузовика с банановым молоком. Они побежали через парк Минато-Мирай, обходя трещины в асфальте, пока Рине не
Харуто, парень в растянутом свитере, каждое утро пересчитывал горшки с петуниями у входа в цветочную лавку *Hanakotoba*. За углом, на скамейке у метро, Судзуми в кедах с отклеенной подошвой пила кофе из автомата, считая трещины в асфальте. «Опять эти пионы для свадьбы в Сибуя не привезли», — бурчала она, разминая затекшую шею. В четверг, когда дождь залил витрину, Харуто нашел в коробке с геранью конверт: внутри — фото пожилой женщины в кимоно и ключ от оранжереи в заброшенном парке «Сёва». «Ты
Юта, 22 года, каждое утро разгружает коробки с рыбой у заднего входа ресторана «Аояма» в токийском переулке. Хозяйка заведения, Саори, 35 лет, поправляет фартук с пятном от мисо-супа и бросает ему ворчливо: «Треску в холодильник перенеси быстрее — к полудню жара испортит». В подсобке пахнет соевым соусом и старыми газетами, где Юта находит записку от предыдущего повара: «Рис промывай ровно семь раз — меньше зерно слипнется». Днём Юта режет дайкон неровными ломтиками, пока Саори тушит кабачки в
Знаешь, иногда думаешь — ну что может быть интересного в истории про каких-то древних бойцов? А потом втягиваешься и понимаешь: эти два парняшки, Рю и Кен, вообще огонь. Представь: Япония, они там тренируются до седьмого пота, живут по каким-то суровым правилам, как настоящие самураи прошлого. А всё ради того, чтобы освоить этот их Ансацукен — стиль, который, если вдуматься, больше похож на проклятие, чем на искусство. Вот честно — меня до сих пор мурашки берет, когда вспоминаю, как они