«Петрушечная» резня (2022)

В старом квартале Санто-Доминго, между стихийными рынками и облупленными домами в пастельных тонах, 19-летняя Ядриэль находит в гараже отца потрёпанный чемодан с куклами, чьи лица повторяют соседей. Внутри — записка на креольском: *«Не трогай их, пока не услышишь барабаны с пляжа Бока-Чика»*. Он игнорирует предупреждение, берёт куклу с родинкой, как у продавщицы фруктов Марисоль, и на следующий день та исчезает, оставив лоток с перезрелыми манго. Сестра Ядриэля, Альтаграсия, замечает, что нити на его запястье совпадают с узором на карте в городском архиве — там, где отмечена заброшенная бойня 80-х.

Запах жареных бананов и ром смешивается с гнилью, когда они пробираются через подвал мясной лавки на Кайе Дуарте. В ящике с крючьями для свиных туш — кукла в платье Альтраграсии, с вырезанными глазами. *«Ты что, слепой? Это же вуду, а не детские игрушки»,* — шипит она, но обрывок газеты в руке куклы ведёт к дому слепой гадалки, у которой на кухне варится *санкочо* с неизвестным мясом. Диалог прерывает стук: в дверях — Марисоль, с лицом, как у куклы, шепчущая: *«Они хотят, чтобы город стал их театром…»* — прежде чем её шею обвивает верёвка, тянущаяся из темноты.