Холостяки (2022)

Дэвид, 34-летний архитектор из Сиэтла в неглаженой голубой рубашке, щурится под свет люстры в гостиной особняка с мраморными столешницами. Эмили, стоматолог из Огайо в платье с рюшами, поправляет прядь пепельных волн, рассказывая о том, как чинила сломанный зуб шестилетнему мальчику, пока тот плакал. «Будь у меня такая улыбка, я бы не прятала ее за маской», — парирует Карла, фотограф в кожаной куртке, развалившись на диване с бокалом розового вина. За окном бассейн мерцает синей подсветкой, а на кухне две участницы в шелестящем тюле спорят, кто забыл закрыть банку с солеными огурцами — запах пробивается сквозь аромат жасминовых свечей.

За завтраком Дэвид, разминая вилкой яичницу, слушает, как Эмили копирует смех его младшей сестры — слишком громко. Карла, обернувшись к нему спиной у тостера, роняет: «Ты же видишь, она играет роль милашки?» Позже, в кладовой за мешками с рисом, Эмили целует его, пока камера оператора мелькает в коридоре. На свидании среди красных скал Аризоны Карла снимает его на пленочный «Никон», бормоча: «Архитекторы любят линии, но боятся хаоса». Финал — Дэвид в мятом пиджаке стоит у лимузина, Эмили в слезах мнет в руках салфетку с нарисованным зубом, а Карла, бросив чековую книжку отца в костер, уезжает на мотоцикле, оставляя след пыли на дороге к ранчо.