Личное (1 сезон)

Эстебан, с рыжими прядями, выбивающимися из-под кепки, задержался у киоска на Пласа-Майор, покупая пачку сигарет Ducados. Лусия, в крапленном акриловой краской фартуке, ждала его у входа в метро «Соль», теребя облупившуюся заколку в форме бабочки. «Опять проспал?» — спросила она, замечая следы типографской туши на его запястье. Он молча протянул ей чек от химчистки: «Три тысячи за спасение рубашки. Хосе сказал, если опоздаю еще раз — выкинет кассеты с клиентами в мусорку». По пути в её мастерскую на Кале-де-ла-Палма они обогнули уличных музыкантов, игравших кавер на «Bamboleo», а Лусия украдкой вытерла тушь с его шеи платком, пахнущим скипидаром.

В мастерской, где треснувшая плитка на полу складывалась в узор, похожий на лабиринт, Лусия разложила эскизы для выставки в галерее «Бланка». «Галерист хочет убрать серию с апельсинами, — сказала она, разминая в пальцах сухой кусок охры. — Говорит, туристы ждут фламенко, а не «кислотный сюр». Эстебан, листая каталог вакансий, нашёл объявление о наборе грузчиков на рынок «Меркадо-де-Сан-Мигель». «Завтра возьму смену», — пробормотал он, но Лусия уже вышла на балкон, зажимая в зубах кисть. Ночью, когда он принёс ей чашку орчаты, она прошептала, не оборачиваясь: «Я продала «Апельсины» немцу. За полцены». На столе лежали билеты в Валенсию — её почерк, его имя с ошибкой: «Эстеван».