Альпарслан: Великие Сельджуки (2 сезон)

В шатре, пропахшем дымом очага, Чагры-бей точил кинжал, бросая косые взгляды на сына. «Ты думаешь, лук сильнее меча? — хрипло спросил он, протягивая Алп-Арслану потёртый колчан. — Византия не сдаст Эрзурум просто так». Мальчик, поправляя серебряный пояс с волчьей головой, молча кивнул — за холмом уже слышался топот коней Гази-бея, примчавшегося с вестью о набеге огузов на караван у Мерва. В ту же ночь, обмотав рану брата Ягути платком, вышитым синими нитями, Алп-Арслан приказал выставить дозор у пересохшего колодца: «Если увидят факелы — бейте в барабаны. Не дать им угнать овец».

Через месяц, разбив лагерь у подножия горы Сипан, воины делили куски _пастирмы_, смеясь над шутками старого лучника Барсхана. «Хазары платят золотом за наши стрелы, — проворчал Тогрул-бей, разглядывая карту на верблюжьей шкуре. — Но Себук-тегин уже ведёт отряд к Ахлату — без воды они не продержатся». Алп-Арслан, вытирая пот с лица, бросил в костёр горсть сушёной полыни: «Завтра возьмём цистерны. Пусть греки помнят, как их вино смешалось с пылью». Утром, когда солнце ослепило византийских лучников, он первым ворвался в крепость, споткнувшись о разбитый кувшин с оливками — позже их зёрна находили в складках его плаща неделю.