Лгуньи со свечами (1 сезон)

Эйла, 19 лет, тайком замешивает воск в подсобке семейной мастерской в Балате. В углу валяются коробки с треснувшими фитилями, на полке — бабушкин радиоприемник, вечно передающий прогнозы дождя. "Завтра отгрузим партию для мечети в Ускюдаре", — кричит отец из-за двери, а она добавляет в расплавленный воск капли дешевого лавандового масла вместо обещанного французского. "Свеча горит ровно, если фитиль скрутить туже", — повторяет про себя слова деда, пряча пустые флаконы под верстак. По вечерам заходит в кафе на улице Истикляль, где бармен Джем в шутку поджигает салфетки: "Твои свечи опять воняют горелым, как прошлогодние листья".

Мехмет, студент-реставратор из соседнего квартала, приносит ей обгоревший подсвечник с византийскими узорами. "Здесь воск плавился неравномерно — или ты экономила на пчелином?" — тычет пальцем в наплывы. Эйла врет про бракованный воск из Анкары, пока он вытирает очки краем футболки. Через неделю он застает ее за смешиванием парафина с мелом у заднего входа рынка Капалы Чаршы. "Мастерская закроется, если я скажу правду", — бормочет она, разбивая кусок воска молотком. Мехмет молча подбирает осколки: "Завтра отвезу тебя к греку-поставщику в Эюпе. У него в подвале еще валяются бочки с настоящим воском". В грузовике пахнет овечьей шерстью и бензином, на полу — смятая газета со статьей о закрытии старейшей свечной лавки в Каракой.