Сайна (2021)

В переулках старого Мумбаи Амиша, 19 лет, в фартуке с пятнами куркумы, разливает чай масала в глиняные кружки. Ее друг детства Рави, в потрепанной кепке таксиста, заваливается в лавку: «Опять старый Шарма ругался за шум? Я его кота на помойке кормлю, пока он спит». По вечерам Амиша чинит радиоприемник отца — разбитый корпус обмотан изолентой, внутри пахнет паяльной кислотой. Однажды в ящике с чайными листьями она находит конверт с фото: мать в сари стоит у храма Вирупакши, лицо скрыто тенью.

Запах ладана в храме смешивается с выхлопами грузовиков, когда Амиша прячет под алтарь ключ от заброшенной типографии. Там, под стопками газет на хинди, лежит блокнот с чертежами подземных тоннелей. «Твой отец копал не колодец», — хрипит слепой торговец специями, протягивая ей медный амулет. На рынке Фаридабада полицейский в потной рубашке хватает ее за руку: «Кто разрешил копать у свалки?» В ту же ночь Рави давит на газ, везя ящик с ржавыми шестеренками: «Если это детали от бомбы — я тебя сам привезу в участок».