Плоть и кровь

Лиам, парень в застиранной куртке, втискивается в прокуренную кухню лондонской квартиры на улице Брикстон. Грязь с его ботинок осыпается на линолеум 70-х годов. «Опять на завод опоздал?» — бросает сестра Эмили, не отрываясь от плиты, где подгорает яичница. В углу гудит сломанный радиатор — денег на ремонт нет с тех пор, как их мать исчезла после ночной смены в порту. Лиам молча сует руку в карман, достает смятые банкноты: «Хватит на месяц, если не считать долга Кролику». Эмили вздрагивает — они оба знают, что за «долги» приходится платить кровью в подвалах Ист-Энда.

В пятницу Лиам тащит Эмили в паб «Красный Лев» — там старый моряк Джек, усыпанный татуировками якоря, сует им конверт с фотографией матери в докерской толпе. «Она жива, — хрипит он, поправляя протез вместо левой руки. — Но ищете не там». Эмили роняет кружку с чаем, стекло трескается о бетонный пол. Ночью Лиам пробирается в портовый склад №12, находит окровавленный платок с инициалами матери. За спиной скрипнут ботинки: «Ты чё, малява, тут забыл?» — голос Кролика. Лиам хватает ржавую трубу, удар приглушает смех. Утром Эмили находит брата в переулке за пабом — в зубах зажата записка: «Передай Кролику — следующий будешь ты».