Кошмар (2020)

Нора копалаcь в подвале родительского дома с зелеными обоями, пахло сыростью и старыми газетами. За коробкой с ёлочными игрушками нашла VHS-кассету с надписью «Не смотри» синей ручкой. В школьном кафе за пластиковым столиком показала её Антону, который щёлкал скейтбордом: «Там, наверное, порно 80-х». Лиза, доедая булочку с корицей, фыркнула: «У тебя одно на уме». Вечером у Йонаса в гараже, где пахло бензином и лежали старые покрышки, вставили кассету в магнитофон. Экран запестрел помехами — кадры соснового леса, труп лисы в луже, силуэт в плаще без лица. «Прикол», — пробормотал Антон, но когда Лиза вжалась в диван, все замолчали. Ночью Нора проснулась от крика во сне, на руке — три царапины. Проверила камеру у окна: в углу записи мелькнула тень с расплывчатыми контурами.

В библиотеке на Виборгсгата, листая микрофильмы 1993 года, нашли статью о подростке, выбросившемся из окна школы после «просмотра неизвестного видео». Старик Эрик, бывший учитель химии, теперь сторожил заброшенный бассейн: «Она возвращается к тем, кто её видит. Ломает через слабых». Антон бросил кассету в костер у реки — пламя стало синим. Лиза, достав мокрую ленту из лужи, закричала: «Она в моей сумке!». Йонас хотел позвонить в полицию, но Антон выбил телефон: «Нас упекут в психушку». На третий день Лизу нашли в пихтовом лесу — босиком, в розовой пижаме с единорогами. «Он сказал… я должна закончить», — шептала она, царапая шею. Нора вставила кассету в камеру отца, нажала запись: «Если видите это, мы…» — экран погас, из динамиков послышался хрип — как будто кто-то переводил дыхание.