Пьеса (2019)

Эмилия, пражская актриса-любитель, каждое утро брала в кафе «U Zlatého lva» маковый штрудель и перечитывала потрёпанную пьесу, оставленную покойной бабушкой. В тетради на полях — пометки красными чернилами: *«Здесь плачь, но так, чтобы зритель не понял»*. На репетиции в подвале театра на Винаржеской улице она спорила с режиссёром Яном: «Ты играешь Маргариту, как истеричку, а она просто устала от дождя». Тем временем в чилийском городке Кальяма шахтёр Лукас после ночной смены в медном руднике забирался на ржавую крышу общежития, доставал гитару с отклеившейся декой и напевал куплеты о пустыне Атакама. Его сосед Карлос, чиня проводку, кричал снизу: «Опять про эту женщину из Сантьяго? Брось, она тебе никогда не ответит».

В парижской галерее на набережной Сены Софи, куратор с татуировкой ласточки на запястье, развешивала абстрактные полотна, пахнувшие маслом и сигаретами художника-алкоголика Антуана. «Если ты уберёшь красный угол, я выброшу твой коньяк в канализацию», — говорила она, поправляя раму. В это же время в Сеуле студентка Минджу, перепачканная индиго от традиционной краски, спорила с профессором Кимом в мастерской университета Хонгик: «Вы называете мой перформанс кощунством, но в *танчхон* всегда был бунт». Через месяц Лукас нашёл в ящике с инструментами конверт с чешской маркой — письмо Эмилии с вопросом о тексте песни, которую его дед пел в 60-х. Софи, получив факс от Минджу с фотографией старинного веера, сорвала встречу с критиком и села на поезд в аэропорт.