Новый год, новые мы (2019)

В Бруклине, на третьем этаже кирпичного дома с треснувшим подоконником, 27-летняя Лера Морганс пишет список целей на обороте квитанции за электричество. «Перестать терять ключи, найти работу без офиса, переспать с Майком до февраля», — бормочет она, поправляя очки, заляпанные кофейными брызгами. Ее сосед по квартире, 30-летний программист Джейкоб Тай со шрамом над бровью (остаток пьяной драмы в баре «Красный койот»), ставит микроволновку на таймер: «365 дней до следующего ада. Ты хоть помнишь, где у нас соль?» Они решают делиться каждым мелким провалом через общий чат в Telegram, но к 3 января Лера стирает историю после сообщения Джейкоба: «Опять забыл, как выглядит твой йогурт. Съел. Не ори».

На автобусной остановке у вокзала Лера встречает Майка — бармена с татуировкой *«1984»* на запястье. Он дарит ей пакет льда для холодильника, украденный с работы: «Держи, а то твоё вино теплее, чем мои бывшие». Джейкоб тем временем ворчит на митапе для гиков, спрятавшись за колонной с бокалом плохого пунша. Его бывшая, Нина, владелица книжной лавки на 5-й авеню, находит в его рюкзаке смятый конверт с надписью *«Извини, что разбил твою вазу»* и оставляет в ответ закладку с цитатой из Камю. К февралю их чат взрывается фоткой Джейкоба, засыпающего над клавиатурой с налипшей на лоб конфетной обёрткой, а Лера, проливая соевый соус на новое платье, пишет: «Хрен с ним, с йогуртом. Где мои ключи?»