Наше тело (2018)

Ха-ён ковыряла лапшу в прозрачном контейнере, пока одноклассники обсуждали вейпы за соседним столом школьной столовой. Ее младший брат Минджэ внезапно влетел в кафете́рию, задыхаясь: «У Сохи из 3-Б на уроке химии ладонь стала прозрачной, как акрил. Она пыталась спрятать это под свитером, но Кай — тот новенький из Кванджу — увидел и засмеялся: «Ты что, Халка в миниатюре?»». Через час они уже прятались в заброшенном PC-бане за станцией Ичхон, где Сохи, дрожа, демонстрировала исчезающие пальцы. Ха-ён заметила, как ее собственная тень на бетонной стене пульсирует, будто живая.

Минджэ нашел старую тетрадь в архиве больницы Северанс — там записи доктора Ли о «пациентах с фазовыми аномалиями» 1997 года. «Если не остановить распад, вы растворитесь в воздухе, как сахар в чае», — прошептал он, перерисовывая графики на салфетке из «Twosome Place». Они ворвались в лабораторию на окраине Тондэмуна, пока охранник курил у киоска с хотдогами. Сохи, прижимая к груди банку с ферритовым порошком, крикнула: «Этот датчик давления — он же не выдержит!», но Кай уже крутил вентиль, смеясь: «Либо гений, либо труп». Экран монитора замигал красным, когда тело Минджэ начало мерцать, как сломанный неон.