Мне, 19-летней (2018)

Линь Сяоюй, в растянутой кофте с выцветшим логотипом университета Сычуаня, тащит чемодан по узкому коридору общежития в районе Хунгом. Её соседка, Чэнь Мэйли из Шэньчжэня, с хохотком тычет в её тёплые варежки: «Ты что, снеговик? Здесь же +15!» По вечерам Сяоюй моет посуду в кафе на Остин-роуд — владелец, дядя Вонг, орет на неё за разбитую чашку пузырькового чая: «Гау яо пех! Дороже твоей зарплаты стоит!» Она путает кантонские числительные, переплачивает за баоцзы на рынке Темпл-стрит, спит под рёв кондиционера, который Мэйли упорно называет «старым динозавром».

В библиотеке Гонконгского политеха парень в очках, Лю Цзяхуэй, подкидывает ей конспекты по экономике. «Зачем тебе мой почерк? — ёжится Сяоюй, — Я же пишу как курица лапой». «Зато смешно, — он тычет в её заметку про «инфляцию жареных каштанов». По субботам они едят вьетнамские фо в подвальчике возле Star Ferry, а потом он ведёт её в заброшенный кинотеатр на Сай Ван — экран порван, но Цзяхуэй ставит пиратский «Чунцинский экспресс» с субтитрами от руки. Когда мать звонит из Чэнду («Доухэ нанял помощницу в аптеку, а ты?»), Сяоюй врёт про «важные лекции», закусывая губу. Мэйли, заливая пельмени черным уксусом, бросает: «Моя мать два года картошку в Шанхае продавала, чтоб я тут сидела. Теперь твоя очередь».