Завет (2018)

Эмили, с рыжими волосами, затянутыми в конский хвост, протирала стойку кафе на углу Блур-стрит, когда почтальон вручил ей коричневый конверт. Внутри — фотография особняка в Квебеке с треснувшими ставнями и письмо от адвоката: *«Ваш дед, Арман Ришар, оставил вам дом. Требуется личное присутствие для вступления в наследство»*. Дэвид, её муж, в это время копался под капотом старого «Шевроле» в гараже с разбитыми окнами, пахнущем машинным маслом. Он вытер руки о рваную футболку: *«Ты уверена, что хочешь туда ехать? Тысячу лет про него молчали»*. Лиза, их дочь-подросток, уронила вилку в тарелку с остывшими макаронами: *«Я не хочу менять школу. У меня тут друзья»*.

Особняк встретил их сырым холодом — трещины на обоях в гостиной напоминали паутину. Мари, соседка в стоптанных ботинках, принесла яблочный пирог и бросила вполголоса: *«В подвале лучше не шуметь. Стены здесь… слышат»*. Дэвид нашел железную коробку за кирпичом в камине: выцветшие письма 1923 года, записи о «очищении рода» и детский локон, перевязанный черной лентой. Эмили, разбирая старые чемоданы на чердаке, нашла платье с вышитыми инициалами «С.Р.» — тот же запах лаванды, что и в конверте. Лиза, рисуя в углу комнаты, вдруг закричала: *«Она стоит за дверью! В чёрном, как на фото!»*. Дэвид швырнул дневник в печь, но через час Эмили выковыряла обгоревшие страницы из золы — пальцы в синяках от половицы, которую пришлось приподнять.