Окончательный разрыв (1 сезон)

Киран О’Нил, 28 лет, чинил ржавый трактор в гараже возле Лимерика, когда сестра Мэйв, 19, ворвалась с потёртой картой в руках. «Отец оставил её под половицей в сарае, — задыхаясь, тыкнула пальцем в пятно на пергаменте, — здесь отметка возле утёсов Мохер. Там же его последний звонок был». Киран вытер руки об промасленную тряпку, разглядывая кривые линии: «Думаешь, старик снова полез в свои конспирологии? Помнишь, как он про «врата» в пабе трепался?» Мэйв бросила на стол ключи от старого «фиата» — на брелоке болталась фигурка трилистника, отколотая ещё в детстве.

На рассвете они нашли полуразрушенную часовню у обрыва. Рыбак Шон Малли, 65, сидя на ящике из-под крабов, указал на трещину в скале: «Ваш батя тут неделями торчал, твердил про «шум из ниоткуда». Вчера видел, как он с фонарём в ту щель пролез». Внутри Мэйв наступила на разбитые часы с гравировкой «1985» — отец всегда носил их на запястье. Киран светил фонариком на стены, испещрённые уравнениями: «Чёрт, он же историю преподавал, откуда формулы?» Гул нарастал, когда Мэйв, споткнувшись, ухватилась за рычаг старого генератора — свет погас, а в проёме замигали огни, похожие на перевёрнутый северный сияние. «Не шагай!» — Киран схватил её за куртку, но тень отца мелькнула вдалеке, растворяясь в зелёном мерцании.