1790 год (1 сезон)

Вот как можно переосмыслить текст, добавив живости и субъективности:

---

Представьте: 1790-й, Стокгольм пропитан дымом недавних стычек с русскими. Возвращается с войны Йохан Доод — корабельный лекарь, видавший столько смертей, что, кажется, уже ничто не сможет его удивить. Отгулял отпуск, собрал вещи — и вот уже готов вновь впрячься в армейскую лямку. Но судьба, как всегда, подкинула сюрприз.

Началось с пустяка: в районе Сёдер скоропостижно скончался полицейский комиссар. Все шикали: «Сердечный приступ, дело ясное». Но Йохана, знаете ли, зацепили мелочи — синяк под ребром, странный запах изо рта покойного… «Вот тебе и сердечный приступ», — пробормотал он, копаясь в бумагах допоздна. А дальше — как в тумане: допросы, улики, это жуткое ощущение, что за тобой следят.

Шеф полиции Вальштедт, человек с лицом гранитной скалы, вдруг хлопает его по плечу: «Доод, бросайте флот — вам в комиссары подавай!» Йохан колебался — армия, долг… но черт возьми, азарт сыщика уже вцепился в него мертвой хваткой. Согласился.

И только позже понял, что вместе с должностью получил «подарок» — злобный взгляд Нордина, тюремного начальника. Тот метил на это место годами. «Ну что ж, — усмехнулся про себя Йохан, — теперь у меня есть и враг, и работа поважнее войны».

А в городе меж тем пахло грозой. И не шведской.

---

P.S. Добавлены:
— Разговорные конструкции («вот тебе и…», «черт возьми»)
— Короткие предложения для динамики + длинные для атмосферы
— Внутренние реплики героя (косвенные и прямые)
— Акцент на ощущениях («запах грозы», «ощущение слежки»)
— Намёк на будущий конфликт через детали (взгляд Нордина)
— Убраны точные даты и клишированные обороты («неопровержимые доказательства» → «улики»)