История кисэн (1 сезон)

Миён, семнадцатилетняя ученица чайного дома "Сонхвадэн" в Ханяне, каждое утро начинала с полировки медного подноса для хурмы. "Снова пятно осталось", — ворчала мадам Ким, тыча пальцем в потускневший край. Вместо завтрака — урок каллиграфии: дрожащей кистью Миён выводила строчки из "Чхунхянчжон", пока за окном торговцы с возами тухлой рыбы перекрывали крики перепелов с рынка. После полудня — танцы с веером из бамбуковой бумаги. "Согни колени ниже, — шипела старшая кисэн Сохё, — ты не крестьянка на поле". Вечером Миён подавала гостям пьяные груши в медовом сиропе, ловя обрывки разговоров о восстании в провинции Чолла.

В четверг привезли шелк для нового ханбока — индигового цвета, с вышитыми журавлями. "Носи на приеме у минбу-даена", — приказала мадам Ким, закалывая Миён шпилькой с яшмой так, что заболела шея. За ширмой чиновник с бородавкой на подбородке требовал: "Спой про весну в Гапсоне!" — но дрожь в голосе перебивала цитровые струны. Позже Сохё в подсобке, пахнущей квашеной редькой, прошептала: "Сбежишь с тем актером-пансори — сдохнешь в канаве". Утром в сундуке Миён нашла смятый свиток с иероглифами: "Река Ханган замерзает к полуночи" — и три медные монеты, завернутые в рисовую бумагу.