Третий вариант (2003)

Лида, библиотекарь с облезлым лаком на ногтях, разбирала коробку со списанными учебниками, когда между страницами «Основ нефтепровода» выпала пожелтевшая фотография. На снимке — двое мужчин в фуфайках у полуразобранного паровоза, подпись карандашом: «Станция Горелово, 14 октября». Внизу валялся клочок газеты 1978 года с рецептом морковного варенья. "Семён, у тебя дед не из Горелова?" — спросила она по телефону, прижимая трубку плечом, пока пальцы счищали пятно от кофе с картотеки. Сантехник на другом конце провода хмыкнул: "Да я у него только свисток паровозный остался, в коробке из-под гвоздей. Чего спрашиваешь?"

Через три дня они сидели в подслеповатом архиве районной управы. Семён вертел в руках проржавевший свисток, пока Лида копировала метрики. "Вот твой прадед — Игнат Соболев. Работал кочегаром, осужден в 37-м за кражу угля". Семён резко отодвинул стул: "Брехня. Он с голодухи воровал дрова, не уголь". Вечером, пока он чинил протекающий кран у Лиды на кухне, она сунула под нос вырезку из дела: "Смотри — реабилитирован в 59-м". Капли воды стучали по ведру, когда Семён вдруг произнес: "Дед говорил, они с напарником сигналили свистком, когда поезда к эшелонам подходили..." На следующее утро они ехали по раскисшей грунтовке туда, где раньше было Горелово. В кармане у Лиды звенела та самая фотография, а Семён теребил свисток, на котором еще остались засохшие крошки махорки.