Старый гринго (1989)

В пыльном городке на севере Мексики, 1913 год. Амбросий Бирс, седой американец с папиросой в зубах, бродит между глинобитных домов, наблюдая за стычками повстанцев Арриаги с федералами. Он натыкается на Харриет Уинслоу — учительницу из Миссури в помятом платье, которая пытается раздать детям буквари. «Ищешь героев для своей сказки?» — хрипит Бирс, поправляя портупею с револьвером. Она молча достает из чемодана фотографию отца-дипломата: «Он велел найти его здесь… до того, как *каррантисты* сожгли посольство». Ночью у костра Арриага, в кожаном жилете с серебряными заклепками, пересчитывает патроны: «Ты пишешь, как будто смерть — спектакль. Завтра покажу настоящий третий акт».

В лагере повстанцев пахнет жареной кукурузой и порохом. Харриет стирает бинты в жестяном тазу, когда Арриага дарит ей гребень с инкрустацией — трофей из ограбленного поезда. Бирс смеется, разглядывая подарок: «В Вашингтоне такие носят жены сенаторов… или их любовницы». Генерал хватает его за воротник: «Твои книги — дерьмо в сравнении с моей войной!» На рассвете федералы окружают церковь, где прячутся раненые. Бирс, надев потрепанный цилиндр, выходит на паперть с пистолетом в одной руке и бутылкой текилы — в другой. «*¡Vámonos, cabrones!*» — кричит он, прежде чем грохот пулемета заглушает смех. Харриет позже находит в его саквояже исписанные листки: «Дети будут учиться по твоим сказкам», — шепчет Арриага, закапывая тело под кактусом. Она уезжает на телеге, прижимая к груди чернильницу с высохшими каракулями.