Зов (1965)

Артем поднял ржавую крышку погреба, скрип заставил Лику прикрыть уши ладонями. В углу, между банками с мутным вареньем 89-го года, лежала потрепанная тетрадь в клеенчатой обложке. «Смотри, тут фамилии — Колесников, Громов, Шаталова… Все из газет про исчезнувших», — он ткнул пальцем в выцветшие чернила. Лика щелкнула фонариком по его лбу: «Может, хватит копаться в хламе? Мама звонила — водопровод опять течет». Они не заметили, как тень от грушевого дерева за окном потянулась к порогу, будто жидкая смола.

На третий день в доме пропали ключи от «Жигулей». Лика нашла их в пепельнице, обмотанные волосами — седыми и жесткими, как проволока. «Пойдем к шахте», — Артем дрожащей рукой разгладил карту, где кто-то выжег дыру рядом с отметкой «заброшенный карьер 2 км». У развалившейся будки охраны старик в валенках маячил, жуя корочку хлеба. «Вылазьте отсюда, пока не пришло», — он выплюнул крошки, показав на воротник Ликиной куртки: там вился серый пух, которого утром не было. Из-за валунов доносилось хриплое урчание, словно земля переваривала камни.