Чтица (1988)

Лика Зайцева, архивист с кривым капроновым платком на шее, перебирала папки в подвале библиотеки имени Горького. В углу валялась пустая бутылка из-под «Тархуна» — кто-то из ночных уборщиков. На третьей коробке с пометкой «1948–1951» она наткнулась на конверт с выцветшей маркой: внутри — пять писем адресованных некой Елене Вольской от брата Геннадия. «Ленка, комендатура разрешила передачу: банка тушенки и шерстяные носки. Если попросишь за меня, тебя заберут. Не отвечай». Коллега Максим, разогревая лапшу в пластиковом контейнере, хрипел через проход: «Опять историю переписывать собралась? Смотри, директриса уволит за просроченные акты».

Через три дня Лика вышла на ветхую дачу в Переделкино — последний адрес Вольской. В пристройке, пахнущей керосином и яблочной кожурой, жила Алла Семеновна, бывшая соседка. «Генку-то расстреляли как шпиона, — она поправляла очки с заклеенной дужкой, — а Лена после психушки в колодце утопилась. Ты ихнюю фамилию зря тревожишь». В письме от 12 апреля 1950 года Лика нашла карандашные пометки: координаты 56.8347, 37.3301 — заброшенный элеватор под Дмитровом. Там, под грудой ржавых труб, лежал чемодан с детскими куклами и блокнотом, где поверх детских стишков проступали строки: «Курская дуга… списки передал…». На обратном пути в электричке мужчина в сером пальто сел напротив, щелкая семечки. «Архивы — опасное хобби», — сказал он, выходя на станции «Новодачная». В кармане Лики зазвонил неизвестный номер.