У хозяина магазина товаров из Индии, Чэн Юна, бизнес не идет. Он задолжал за аренду, отец серьезно болен, а бывшая жена намерена увезти сына за границу. Вдобавок, знакомый знакомит его с больным лейкемией, который умоляет привезти из Индии дешевое лекарство, которое в Китае стоит в десять раз дороже. Состояние отца ухудшается, счета растут, и Юн решается на рискованную авантюру. Вскоре он собирает команду единомышленников, готовых рисковать свободой ради помощи больным, отчаявшимся в поисках
В ходе Корейской войны китайские добровольцы сыграли ключевую роль, поддерживая Северную Корею в её противостоянии с Южной. Отважные и решительные, они прибыли на фронт, чтобы укрепить ряды коммунистического режима, сражаясь бок о бок с северокорейскими войсками. Их участие в конфликте стало значительным вкладом в ход войны, демонстрируя исключительное мужество и самоотверженность. Для многих из них это было не просто выполнение долга, а глубокое убеждение в правильности своего выбора, что
Линь, ангел в потрёпанной куртке с выцветшими крыльями на спине, моет полы в закусочной «Золотой дракон». За соседним столиком Хуо, демон в чёрной кожаной жилетке, щёлкает семечки и смеётся над старушкой, которая ругает уличного кота: «Эй, святоша, — кидает он Линю косточку арбуза, — твоя очередь успокаивать идиотов. Мне тут скучно». Линь вздыхает, поправляет очки, задевает ведро — вода заливает ботинки Хуо. Тот вскакивает: «Ты специально?!» — «Нет, просто ты всегда ноги раскидываешь», —
Сяо Мэй, 24 года, переехала в съёмную квартиру на окраине Шанхая после разрыва с парнем. Её соседка, Линь Чу, 26 лет, работает дизайнером интерьеров и целыми днями строчит чертежи за старым ноутбуком. Они столкнулись в лифте: Мэй уронила пакет с лапшой быстрого приготовления, Чу молча подобрала его, оставив на коробке след масляной пастели. «Ты тоже ненавидишь болтать с людьми?» — спросила Чу через неделю, застав Мэй, которая пялилась в потолок, лёжа на холодном кафеле кухни. Конфликт вспыхнул,
Линь Жуй, в кожаной куртке с потрепанными краями, прикуривает сигарету Liqun у входа в бар «Золотой дракон». Кондиционер гудит, не справляясь с влажным воздухом Цзиньхая. Его цель — Ли Миндао, главарь картеля, который разливает виски по бокалам за столиком у окна. «Слышал, ты умеешь обращаться с ножом», — бросает Ли, кивая на окровавленный мешок в углу. Линь молча достает складной клинок, вспарывает мешок — оттуда вываливается груда разломанных мобильников. «Проверял, кто сливал инфу. Теперь
В деревне под Цзилинем Ли Вэй, 19-летний связист, зашивает дырявый сапог нитками из старого мешка. Его друг Чжан Юй, бывший учитель, торопливо ковыряет консервным ножом в банке тушенки: «Съешь хоть ложку, пока рот не отмерз». Ночью их взвод переходит Ялуцзян — лед трещит под сапогами, кто-то роняет каску в черную воду. В Маньчжурии на заброшенной станции Ли Вэй чинит рацию, обмотанную изолентой, а Чжан Юй пишет письмо жене на обрывке газеты: «Если не вернусь, отдай Цзе мои часы...» Под
Чэнь Сяофэй, 17 лет, каждое утро мчится через узкие переулки Фучжоу, опаздывая на школьный автобус. В рюкзаке — потрёпанные кроссовки с отклеенной подошвой и контейнер с холодными цзяоцзы, которые мать кладёт ему с пяти утра, перед сменой в химчистке. «Сяофэй! Опять спал на крыше?» — кричит соседка-старуха, поливая кактусы на балконе третьего этажа. После уроков он пробирается на заброшенный стадион «Золотой дракон», где тренируется под присмотром бывшего спринтера Цзян Тао — тот вечно жует
Линь Сяо тащит пакеты с одеждой через переулок за студией в Пекине, спотыкаясь о треснувший асфальт. Ее соседка по общежитию, Лю Мэй, кричит из окна третьего этажа: «Опоздаешь на кастинг — директор Ван снова уволит!» В раздевалке агентства «Золотой журавль» Линь примеряет кожаные брюки, которые жмут в бедрах. Фотограф Цзинь бросает: «Это не твой размер. Переоденься или уходи». Она замечает пятно от лапши на рубашке менеджера Ли, пока он ворчит: «Твой профиль — провинциалки. Не лезь в haute
Чжоу Жуи приезжает в деревню Сядао с чемоданом, облепленным наклейками авиакомпаний. В кармане — смятая фотография отца, который когда-то чинил лодки у причала. На рынке она сталкивается с Цинь Шэном, своим соседом из детства: он тащит корзину с трепещущей рыбой, рукав рубашки закатан до локтя, на запястье — след от ожога. "Твой дом уже полгода пустует. Крыша протекает, крысы в кладовке", — бросает он, вытирая ладонь о брюки. Жуи молча поправляет очки, чувствуя, как запах тухлых
Ли Вэй, бывший военный снайпер, торчит на крыше заброшенной фабрики в районе Пудун. Его пальцы в пятнах от никотина сжимают винтовку QBU-88, пока он следит за грузовиком с контрабандой красного дерева. В наушниках трещит голос напарницы Сяолинь: *«Слева въезжают двое, в кожаных куртках. Видишь?»* Он прицеливается в колено водителя, выдыхает, но внезапно видит в прицеле лицо младшего брата Цзюня — тот выгружает ящики, глаза опухшие от недосыпа. Ли Вэй срывает приклад от щеки, матерясь сквозь
Ли Вэй, 28-летний механик из автосервиса в районе Цзянбэй (Чунцин), каждый день ковыряется в двигателях старых Chery и Great Wall, заедая обед лапшой из пластикового контейнера. Его друг детства, Чжан Бо, вечно втягивает его в авантюры: то продажа контрафактных бензопил на черном рынке, то разборки с местными байкерами из-за долга в 50 тысяч юаней. «Ты опять везешь этот хлам через мост Янпу?» — Ли Вэй бросает гаечный ключ в ржавое ведро, когда Чжан Бо пытается запихнуть в багажник коробку с
Ли Вэй, парень в засаленной фартуке пекарни «Золотой колос», вытирал прилавок тряпкой с запахом прокисшего теста. В кармане жался конверт от младшей сестры — письмо из деревни с упрёками, что он снова не прислал денег. За углом, в переулке заваленном ящиками с капустой, старик в зелёном берете толкнул ему в руки каменный амулет с трещиной: *«Твой дед оставил. Спроси у реки Цзинхэ, почему вода краснеет по вторникам»*. Ли фыркнул, но сунул артефакт в карман. Ночью, когда в печке трещали угли, а