На черном рынке, где царит хаос и отчаяние, военный сирота сталкивается с суровой реальностью послевоенного времени. Он видит, как люди, потерявшие все, пытаются выжить в условиях разрухи и нехватки ресурсов. В этом мрачном мире его ждут испытания и трудности, от голода и болезни до жестокости и предательства. Каждый день он вынужден бороться за право на существование, наблюдать за тем, как другие, столь же отчаявшиеся, делают все возможное, чтобы обеспечить себе и своим близким хоть какое-то
Юко Танака, старшеклассница из пригорода Осаки, каждое утро переходит мост Накадзима, считая трещины в асфальте. После школы она подрабатывает в семейной пекарне *Hoshino Pan*, где хозяйка, миссис Фудзивара, постоянно ворчит: «Не дай тесто подсохнуть, иначе булки будут как кирпичи». Однажды, разбирая старые коробки на складе, Юко находит потёртый фотоальбом с надписью «1978» — внутри снимки незнакомой женщины в кимоно, стоящей у заброшенного храма на окраине города. Вечером, сравнивая альбом с
Рен закуривает третью сигарету подряд, сидя на пожарной лестнице своего девятиэтажного общежития в Сибуе. Внизу мигают неоновые вывески кофеен, где Акира, его сосед по комнате, разливает эспрессо для полуночников. «Сколько можно на кофеине висеть?» — бросает он, когда Рен приходит забрать забытый портфель с потрёпанным ноутбуком. По дороге домой Рен наступает на разбитую бутылку сакэ — отражение в осколках показывает мешки под глазами и пятно от энергетика на рубашке. В 4:17 утра он печатает в
Фукура Миязуми, бывшая участница идол-группы, срывает накладные ресницы и бросает их в мусорку возле станции Наха. В кармане — смятый конверт с зарплатой за уборку в аквариуме «Гаммагама». «Смотри, Каору-сан, рыбы-бабочки сегодня активные», — тянет она за рукав менеджера Кукуру Мидзукаву, указывая на треснутый резервуар. Кукуру, в потёртой кепке и резиновых сапогах, хрипит: «Не отвлекайся. Сегодня чистим фильтры, иначе медузы сдохнут к пятнице». В подсобке пахнет йодом и старыми водорослями; на
Синояма, детектив с привычкой жевать мятные леденцы во время допросов, первым заметил связь между поджогами в районе Намба. Его напарница, Акира, бывший аналитик банковских систем, сидела в душном офисе над распечатками данных: «Третий инцидент за неделю — все точки на карте образуют треугольник. Здесь что-то про 1995 год…» В её ноутбуке мелькали сканы старых газет с заголовками о взрыве парома. На столе валялись пустые банки от холодного кофе из уличного автомата — следы ночных смен. Младший
Юи подметала пол в кафе «Luna» возле станции Сибуя, когда заметила треснувшую чашку за столиком у окна. «Опять турист с рюкзаком задел», — вздохнула она, собирая осколки в совок. В кармане завибрировал телефон: сообщение от сестры — «Мама опять спрашивает, когда ты вернешься в Осака». Перед сменой она случайно наступила на чей-то забытый гитарный медиатор, закатившийся под стойку. Парень с растрёпанными волосами вернулся через час, отдыхаясь: «Извините, у нас репетиция в гараже за углом…
Знаешь, у Миюки жизнь — как горький кофе без сахара. Днём она копается в бумагах муниципалитета Фукусимы, а вечерами... Ну, сама понимаешь. После того цунами в одиннадцатом мать её просто смыло, будто и не было. Теперь вот ютится с отцом в каком-то временном бараке — стены тонкие, словно бумага, каждый вздох слышен. А по выходным — ррраз! — и она уже в Сибуе. Там другие огни, другие лица. Говорят, клиенты даже не догадываются, что днём она им документы проверяет. Странно, да? Может, так она