Супруги Светлана и Анатолий, выйдя на пенсию, решают переехать на дачу, чтобы их взрослые дети, Пётр и Софья, могли начать самостоятельную жизнь. Однако вскоре Светлана и Анатолий решают развестись, что вызывает у детей желание вмешаться в ситуацию. Пётр и Софья придумывают, что родителям для примирения нужны общие проблемы. Не найдя настоящих препятствий, они решают их создать. Брат и сестра устраивают целый спектакль, симулируя несуществующие трудности. Их план срабатывает: Светлана и
Вера, скромная молодая медсестра, всегда могла рассчитывать на своего преданного друга детства, Артема. Он давно и безответно любит её, но не находит смелости признаться в своих чувствах. В это время Вера увлекается одним из своих пациентов, перспективным инженером Данилой Игнатовым. Их роман стремительно развивается, но вскоре Данилу переводят в Москву. В столице перед Данилой открываются блестящие перспективы в карьере и личной жизни. Его обаяние привлекает внимание дочери его начальника,
1925 год. В Западной Беларуси царит хаос: партизанская война и советская разведка не оставляют шансов на покой. Местные жители отчаянно пытаются защитить свою веру и церкви, но каждый их шаг встречает жестокое подавление. В этой атмосфере напряженности и борьбы, они продолжают стоять на своем, несмотря на угрозу уничтожения, превращая свою веру в символ стойкости и сопротивления.
Нина — ботаник не только по профессии, но и по призванию. Она жила растениями, изучая их с таким рвением, что её друзья шутили, будто листья и корни — её настоящая семья. Но когда городской ботанический сад, где она проработала много лет, закрыли, её жизнь потеряла привычный ритм. Она и представить не могла, что судьба подготовила для неё нечто особенное. Владимир Шелехов, харизматичный бизнесмен и наследник древнего княжеского рода, неожиданно предлагает Нине работу в своей роскошной усадьбе.
Маруся Бурова, молодая энергичная девушка из северного городка, переживает трудное время. После смерти матери, которая растила её одна, девушка чувствует себя потерянной. Мамин брат, добродушный дядя Витя, уговаривает её оставить позади серые улицы родного города и переехать к нему в столицу, чтобы начать жизнь с чистого листа. Но судьба бросает ей другой вызов. Среди старых бумаг матери Маруся случайно находит неотправленные письма к её единственной любви — человеку, который может оказаться её
Артём, слесарь из автосервиса в Выборге, обнаружил в кармане засаленной куртки смятый конверт с питерским штемпелем. Письмо от Кати, которую он не видел десять лет: *"Приезжай. Не могу больше молчать"*. В гараже, пахнущем соляркой и снегом, он перечитал строчки, пока клиент в ушанке стучал кулаком по «Ладе»: «Ты чё, оглох? Мне тормозить нечем!». Артём бросил ключи на верстак, не ответив. Вечером, за ржавой плитой в общаге, сосед-дальнобой Витя спросил: «Опять таранькой сухари жуёшь?
Анна, парикмахер из Перми, переехала в московскую хрущёвку после развода. В прихожей висело треснувшее зеркало в дубовом багете — его отказались забирать прежние хозяева. «Опять паутину нашла?» — бросила она коту Барсику, вытирая пыль с рамы. Вечером, задев стекло локтем, заметила в отражении чужую женщину в платье с рюшами. Сосед снизу, Максим-сантехник, пришёл чинить протекающий кран: «У вас тут не только трубы гнилые. Зеркала врут, как очевидцы на допросе». Его шутка перестала казаться
Катя, пятнадцать лет, в рваных кедах, стоит у доски в кабинете физики. Учитель Сергей Петрович тычет указкой в нерешенную задачу про ускорение: «Ты даже формулу записать не можешь?» Она молчит, глядя в окно на ржавые качели за школой. На перемене Алина, в синем худи с выгоревшим принтом, тянет её за рукав: «Слышь, у Машкины пацаны в гараже самогон гонят. Пошли, а то опять дома скандал». Катя отмахивается: «У меня мамка опять про отца орать будет. Вчера в шкафу его фото нашла, об углы била».
Лиза, 27 лет, в рваных резиновых сапогах, тащит ведро с колодезной водой к избе на краю березовой рощи. Утром на почте ей сунули синюю папку — уведомление о выкупе участка под газопровод. «Опять эти карты свои рисовали», — бормочет она, разглядывая каракули печати. В избе пахнет закисшим щавелем и старыми газетами: мать перед смертью складывала их под половицы от сквозняков. Сосед Степан, зайдя за солью, тычет в бумагу грязным ногтем: «Соловьиху твою зальют бетоном, Лизка. Пой против — сожгут,
Елена Соколова, тридцать четыре года, живет в питерской пятиэтажке с облупленными стенами и вечно протекающими трубами. Каждое утро она едет на маршрутке в бухгалтерию местного завода, а вечером перебирает старые фото отца, умершего месяц назад. В Москве, в лофте с видом на «Москва-Сити», Ирина Вольская, сводная сестра Елены, примеряет шелковый халат и листает документы о наследстве — ткацкой фабрике в Твери. «Ты думаешь, папа хотел, чтобы ты все забрала?» — Елена бьет кулаком по столу, пока
Марианна, бухгалтер в строительной фирме на окраине Москвы, случайно находит в старом шкафу на работе папку с документами на имя «Лариса Шумилова». Внутри — письма 90-х, фотография девушки в платье с ромашками и ключ от неизвестной квартиры. За обедом в столовой коллега Николай шутит: «Опять архив перекапываешь? Найдешь клад — делиться будешь?» Вечером, разбирая бумаги на кухне хрущевки, она звонит сестре: «Там адрес на Ленинградке, дом снесен… Но ключ-то зачем хранили?» Через три дня Марианна
Олег, водитель маршрутки из Новосибирска с долгами за коммуналку, находит в бардачке старый телефон клиента. В истории звонков — номер с пометкой *Марина, квартира 14*. «Там бабло лежит, — бормочет он, разглядывая треснутый экран. — Один раз, быстро». Вечером ломится в обшарпанную дверь на улице Кирова. Внутри — разбросанные пачки чая «Беседа», пустая кровать и пенсионерка в пятнах крови на фартуке. «Бля, это не…» — Олег роняет гаечный ключ, задевая вазу с искусственными ромашками. Аня, соседка
Карта с обугленными краями нашлась в сундуке у бабки Антона, между потёртых валенок и пачкой писем 40-х. Он приехал в Екатеринбург после её похорон, разбирая хлам в коммуналке на улице Малышева. «Чёрный Орлов — не легенда», — бурчал старик-сосед, тыча костяшками в схему тоннелей под вокзалом. Антон отмахнулся, пока не увидел в углу карты метку — перечёркнутый топор и цифры 58. В подземном переходе у «Динамо» его ждала Марина, дочь археолога, погибшего в Красноуфимске. «Твой дед украл половинку
Игорь Семёнов, преподаватель математики с потёртым портфелем, нашёл в комиссионке на Литейном тетрадь в кожаном переплёте. Внутри — столбцы цифр, напоминающие последовательность Фибоначчи, но с разрывами. На последней странице — пятно, похожее на кровь, и дата: 14 октября 1972. В студенческой столовой он показал записи Лиде, рыжеволосой третьекурснице, которая разбирала гречку вилкой. «Здесь не хватает чисел, — Игорь ткнул в строку, — как будто кто-то испугался дописывать». Лида прищурилась: «А
Сергей и Антон Шумилины остались вдвоем после гибели родителей в ДТП под Екатеринбургом. Старший, Сергей, 14 лет, каждую ночь забирался к девятилетнему Антону на койку в детдомовском бараке — тот не спал без звука гармошки, которую отобрал воспитатель. Утром Сергей дрался с пацаном из пятого корпуса за банку тушенки, спёртую из кладовки: «Жри сам, если такой крутой», — бросил обидчик, вытирая кровь с губы. Через месяц их раскидали — Сергея отправили в ремесленное училище в Перми, Антона
Лиза, в потёртой кофте с пятном от кофе, каждое утро пробиралась через пробки на Садовом кольце в офис на Тверской. Макс заканчивал ночную смену в баре «Чердак» — тусклые лампы, липкие столики, запах пережаренного лука. Вечером они встречались у неё: она разбирала бумаги за столом из Икеи, он варил растворимый кофе и рассказываал про клиентов. "Сегодня мужик в галстуке три часа рыдал о разводе, а потом оставил чаевые пятьсот рублей", — смеялся Макс. Лиза вздыхала: "Мне бы такие
Павел, электрик с облупленными костяшками пальцев от работы, находит в холодильнике пустую упаковку от любимых конфет Кати — «Белочка». Её телефон, брошенный на кухонном столе с треснувшим экраном, показывает последнее сообщение: *«Не ищи. Всё равно не поймёшь»*. Он обходит их привычные места: зал с клейкими столиками в кафе «Балтика», где она всегда заказывала кофе с сиропом «миндаль», подъезд на Литейном, где они прятались от дождя под её клетчатым плащом. Друг Виктор, пахнущий машинным
Знаешь, история такая – вроде про любовь, а получается сплошная жестокая правда жизни. Деревня, сороковые... Николай, обычный парень, запутался между двух огней: невеста Анна да Катя, подруга детства, которая в него давно втрескалась. Отцы девчат грызутся между собой, а он посередине – ну классика, да? Все эти склоки, обиды... И ведь могло как-то само рассосаться, но тут – бац! – война. Все рушится в одночасье. Коля на фронт, конечно. А там – плен, ад кромешный... Чудом сбежал, думает:
Представляешь, у Лизы вроде бы всё налаживалось: планы, мечты о будущем, типичная история про «когда-нибудь я…». И тут — бац! Отец в тюрьме, семья на грани, будто дом карточный от дуновения рассыпался. А самое мерзкое? Всё это — рукотворно. Не случайность, не злой рок. Оказывается, есть на свете Арина Мельникова — женщина, которая, как кукловод, дергает за ниточки чужих жизней. И ей плевать, что там у кого рушится. Лиза, конечно, не из тех, кто сидит сложа руки. «Вот серьезно? — думает она, —
Павел Каретников, инженер-электронщик с завода в Люберцах, каждое утро просыпался в однойшке на окраине Москвы. Обои с бледными ромашками, треснувшая чашка с надписью «Лучшему папе», запах жареной рыбы из-за стены — все повторялось точь-в-точь. В метро на станции «Авиамоторная» он в пятый раз слышал: «Молодой человек, вы обронили перчатку!» — и брал из рук пожилой женщины ту же синюю вязаную варежку. Вечером, заходя в подъезд, натыкался на соседа Мишу, который, как всегда, спрашивал: «Опять шеф
Представь: Настя — девушка с характером, которая грезит только о двух вещах — вырваться из-под крыла властного деда Вениамина и заполучить сердце мажора Никиты. Но жизнь подкидывает сюрприз: Никита её грубо посылает, а тут ещё дед вдруг решает устроить проверку на прочность. «Хочешь свободу? — говорит. — Поженись на полгода с каким-то сибирским участковым, которого я тебе подобрал. Справишься без моих денег — отпущу». Ну и ну! Вот так Настя оказывается замужем за Стёпой — парнем вроде
Лариса Зимова — ну та самая адвокатесса, которая разводит всех подряд, а сама в личной жизни и двух слов связать не может. Каждый день одно и то же: чужие скандалы, тонны бумаг, подруги с советами «завести котёнка вместо мужа», взрослые дети, вечно требующие внимания. Да ещё мама Галина — энерджайзер на батарейках — то пилатес, то митинги, а свекровь Нина Николаевна… Ох, с ней вообще беда — операция нужна, денег куры не клюют. И где их взять, если все клиенты Лары либо в кредитах, либо в
Представляешь, Таня только-только перешагнула сорокалетний рубеж — ну, думала, теперь жизнь как в той старой песне: спокойные вечера с книжкой, тишина да гладь. Ага, как же! В один прекрасный день сынок заявляет, что скоро у неё будет... свекровь. Да-да, именно она сама станет свекровью! Вот тебе и «штиль в личной жизни» — у меня бы от такой новости кофе по клавиатуре пошёл. «Мать-одиночка, всю душу в него вложила, а он — на тебе! Жениться собрался в двадцать пять, да ещё и на этой...» —
Знаешь, есть тут одна история про Настю Зорину — следовательшу из СК, которая вляпалась в расследование, где без науки никуда. Ну, представляешь: трупы, улики, а ей приходится тащить в помощники какого-то чудака-патанатома, Кирилла Лемке. Этот тип, между прочим, не только мертвые тела режет, но ещё и в регенерации тканей шарит. Ну, типичный гений с вечно грязным халатом и вечными вопросами «а что, если...». Дело-то они раскрыли, конечно — куда ж без этого. Но самое прикольное началось потом: в
Знаешь, история Ольги — это как тот случай, когда кажется, будто ты наконец собрал пазл своей мечты, а потом понимаешь — картинка-то чужая. Детдом, голодные мечты о достатке, эта навязчивая мысль: "Выберусь любой ценой". Ну и выбралась — муж с деньгами, гардероб из бутиков, свобода путешествий... Только вот счастье, как дорогой парфюм, выдыхается быстрее, чем ожидаешь. А потом появился он — Сергей. Успешный адвокат, этакий рыцарь в дорогом костюме. И представь — впервые за карьеру