Группа молодых итальянцев отправляется в увлекательное путешествие на автобусе по Америке, полное неожиданных поворотов и весёлых ситуаций. Их приключения начинаются с первых километров, когда языковые барьеры и культурные различия превращаются в источник забавных моментов. Каждый новый город приносит новые знакомства и испытания, от попыток объясниться с местными жителями до участия в неожиданных фестивалях. Смех и дружба сопровождают их на каждом этапе пути, укрепляя их связи и создавая
Лука, в потрепанной кожанке, вернулся в Портоверде после десяти лет работы на судоремонте в Генуе. На причале сводный брат Карло, перебирая сети с серебристой сардиной, бросил: «Отец завещал лодки мне. Ты же сбежал, когда шторм маяк повалил». В таверне «Волна», где пахло жженым кофе и смолой, Мария, дочь хозяина, протерла стойку тряпкой с уксусом: «Останешься? Мансарда над складом пустует». Ночью Лука копался в отцовском сундуке — под клубками пряжи нашел неоплаченные счета за бензин и фото
Лука, грузчик с рыбного рынка на via Destra, каждое утро замечал, как в порт заезжали белые фургоны без опознавательных знаков. «Смотри, Марчелло, вчера опять два ящика не сошлись в накладной», — бормотал он, разгружая тухлую треску. Марчелло, его напарник с татуировкой якоря на шее, отмахивался: «Не лезь не в своё дело, у тебя жена на сносях, забыл?» Дома, за столом с крошащейся фокаччей, мать Луки, Роза, крестила хлеб: «Опять этот Сильвио из мэрии звонил. Говорит, документы на лодку потерял».
В припортовом квартале Генуи Лука Мантова, коренастый пекарь с татуировкой якоря на запястье, каждое утро замешивал тесто для фокаччи. Его старший брат Марко, в костюме с блестящими манжетами, топал сапогами по муке на полу: *«До осени не продадим пекарню — кредиторы съедят нас с этими долгами»*. Лука молча кидал в печь оливковые ветки — так делал ещё их отец, когда ворчал на цены на муку в 1972-м. За углом, в баре *«Il Marinaio»*, рыбаки спорили о новом доке, обливая крепким кофе остатки
В Милане Лука, механик с засаленными руками, чинит мопед соседа, пока тот ругается из-за роста цен на бензин. «Ты слышал, Фабио уволили с завода? — бросает клиент, затягиваясь «Мальборо». — Говорит, теперь поляки дешевле работают». Сестра Луки, Марчелла, торгуется на рынке за треску, спрятав под плащом пачку дефицитного кофе — менять на лекарства для матери. На углу улицы студент Франко клеит листовки с лозунгами против закрытия библиотеки, но дворник Джузеппе, ворча, срывает их шваброй: «Мне
Лука, в потёртой майке с выцветшим логотипом «Peroni», разливает апероль шприц под стойкой бара, пока Сильвия, его сестра, протирает пластиковые столики тряпкой, пахнущей рыбой. «Опять немец оставил два евро на чай — как на такси», — бросает она, закатывая глаза. Их пляжный бар «Sole Mare» в Римини забит шезлонгами до краёв, а Чезаре, морщинистый рыбак с трубкой, сидит у причала, рассказывая туристам про шторм 1968 года. Туристка Марта в соломенной шляпе пялится на Луку, заказывая третий мохито
Лука Моренти, детектив из римского участка на Виа дель Корсо, находит в полуразрушенной вилле на окраине Трастевере потрёпанный блокнот. Под треснувшей мраморной лестницей, между обломками кирпичей, он замечает обложку с выцветшими буквами — внутри записи о ночных прогулках по мосту Сант-Анджело, списки имён с зачёркнутыми датами и засушенный цветок герани. «*Ты видел, как он пишет про запах дыма из камина на Пьяцца Навона?*» — Франческа Риччи, его напарница, листает страницы в полицейской
Знаешь, история эта — будто безумный гибрид фермерской драмы и рок-концерта. Представь: Корсетти, этот чудак в заляпанном комбинезоне, десять лет штабелями укладывал яйца! Классику курам включал — Моцарта, Шопена, — и те, понимаешь ли, неслись как сумасшедшие. А всё почему? Ритм, брат. Ритм и покой. Но конкуренты — ну крысы же, честное слово — подсунули вместо кассет какой-то адский металл. Вообрази: курятник на рассвете, перья летят, а из динамиков орет гитара с перегрузом. Куры… они ж,