Вера Тальки

Ринальдо, с потёртой кожанкой курткой и небритым подбородком, прячется в портовом городишке. Он крадёт кошелёк у торговца вяленой рыбой возле траттории *Альбатрос*, но вместо денег натыкается на потёртую фотографию — чья-то семья, море, собака. «Дерьмо», — бормочет он, швыряя кошелёк в лужу. На задворках рынка, между ящиками с тухлыми лимонами, девочка лет девяти, Чекка, тычет пальцем в его рваные ботинки: «Ты ж мой папа. Мама говорила — вернёшься, когда на небе серп луны». Её платье перешито
Дон Камилло, грузный священник с потёртой сутаной, каждый день толкает тачку с кирпичами к полуразрушенной церкви Сан-Джервазио. Напротив, в сельсовете с потрескавшейся штукатуркой, мэр Джузеппе «Пеппоне» Боттацци, бывший партизан, вешает на стену новый портрет Сталина. Их взгляды пересекаются через площадь: «Опять колокола мешают собранию!» — кричит Пеппоне, вытирая сажей руки. «А твои комсомольцы расписали ограду похабными словами!» — парирует Камилло, поправляя наперсный крест. Вечером