В Париже, 1953. Марсель Рубо, бывший полицейский с шрамом над левой бровью, торгует сигаретами возле метро *Одеон*. Его находит Луизетта Моро — дочь погибшего печатника, который сгорел в мастерской на улице Муфтар. «Ты единственный, кто видел *того человека* в ту ночь», — давит она, протягивая обгоревший оттиск газеты с портретом незнакомца в шляпе-котелке. Марсель отводит глаза: «Ищите в больнице *Сальпетриер*… Там лечились те, кого нельзя показывать». На следующий день Луизетта пробирается в
Жан-Люк, фотограф с потёртым кожаным ремнём на камере, каждый вторник торчал у лотка с блошиным рынком на Rue de Charonne. Там же Софи, библиотекарь с вечно заляпанными чернилами пальцами, рылась в стопках старых газет. «Вы снова снимаете гнилые яблоки?» — спросила она, поднимая голову, когда он щёлкнул затвором. Он усмехнулся: «Лучше, чем ваши пыльные романы». Вечером они пили кофе в *Café du Marché*, где официант Анри подкладывал Софи лишний кусок сахара — «для улыбки». За окном дождь стучал