Лука, в мятом пиджаке с пятном от кофе на лацкане, переезжает из деревни под Пармой в Милан. Снимает комнату в квартире на улице Паганини, где соседка, вдова Бьянка, каждый вечер жарит кабачки с чесноком. Утро начинается с толчков в дверь: «Плати за свет, или свечу выключу!» — хрипит арендодатель. На рекламном агентстве «Стар», где он рисует плакаты для стирального порошка, начальник Риккардо щурит глаза: «Ты здесь не в галерее, кретин. Клиенту нужны груди и цены, а не твои каракули». Анна, его
Инспектор Франко Мальпассо, в помятом плаще и с вечной сигаретой в зубах, шагал по мокрым мостовым Милана. Его офис на третьем этаже комиссариата пах типографской краской: сержант Ливия Боргезе стучала по печатной машинке, оформляя отчёт о вчерашнем ограблении аптеки на Виа Торино. «Там ещё исчезла коробка с ампулами морфия, — бросила она, не отрываясь от клавиш. — Фармацевт врёт, что не помнит лица». Мальпассо, разглядывая фото с места преступления, хрипло процедил: «Проверь его алиби на
Антония, в белом холщовом платье с выцветшим поясом, каждое утро чистила свечи в часовне монастыря Санта-Клара. Ее руки пахли воском и ладаном, а под кроватью лежала потрепанная тетрадь с детскими рисунками — память о жизни до кельи. Всё изменилось, когда отряд ландскнехтов ворвался в обитель, искав продовольствие. Солдат с шрамом через бровь, Гвидо, ударил мать-настоятельницу костяшками по виску, когда та попыталась закрыть амбарный замок. «Прости их, дитя», — прошептала старуха, вытирая кровь