Пол Роджерс

В Лидсе, в доме с облупившейся краской на Брик-лейн, Томас Грин, хирург с дрожащими руками, прячет окровавленный скальпель в ящик комода. Его жена, Элис, находит в кармане его пальто обрывок письма с адресом заброшенной фабрики на Темзе. «Ты обещал бросить это после случая с мальчиком», — шипит она, разламывая хлеб на кухонном столе. Томас молчит, поправляя очки с проволочной оправой. На следующее утро его видят у доков в компании Гектора Мэйса, бывшего ассистента, который теперь торгует
Джонатан Харт, младший юрист из Чикаго, каждое утро заваривает кофе в треснувшей кружке, пока лифт в его офисе на 14-м этаже скрипит от ветхости. Однажды в дверь стучит мужчина в промокшем плаще — Виктор Крайн, предлагает подписать договор о «взаимопомощи» десяти незнакомцев. «Твоя подпись замыкает круг, — бормочет он, протягивая ручку с чернильным пятном на манжете. — Иначе все рухнет, включая твою контору». Джонатан, вспоминая долги по кредиту за учебу сестры, ставит подпись, не замечая, как
Знаешь, есть такие фильмы, которые будто царапают тебя изнутри — и даже спустя годы не отпускают. Помню, как впервые увидел эту историю: думал, будет очередная ностальгическая драма про семью, ан нет... Там всё иначе. Тихие диалоги, которые взрываются внезапной правдой, взгляды через призму дождя на окне, немые сцены, где воздух густеет от невысказанного. Блин, до сих пор мороз по коже, когда вспоминаю момент с нераспечатанным письмом на кухонном столе — кажется, даже чайник на плите застыл