Сзу Ших

В доке Цим Ша Цуй грузчики в потёртых жилетах разгружали ящики с шелком, спрятанные под слоем тухлой рыбы. Вэй Лун, владелец склада, щурился от солнца, поправляя золотую цепочку на запястье. Его сестра, Чэнь Мэйлин, в платье с выцветшими цветами, ворчала: *«Сколько можно? Полиция уже нюхает следы возле магазина на Натан-роуд»*. Инспектор Ли, в мятом костюме, допрашивал уличного торговца лапшой, выуживая детали о ночных перевозках — в кармане у него лежала смятая фотография Вэя с кем-то из
В переулке за рынком «Золотой краб» старуха Лань каждое утро варит суп с рыбными шариками, пока ее сын Вэй моет полы в таверне. За стойкой Чен с сигаретой в зубах подсчитывает долги: *«Скажи этому ублюдку Вэю — если к пятнице не вернет 500, я его печень на лапшу пущу»*. В углу, за занавеской из бамбука, девчонка-курьер Мэй передает конверт мужчине в шляпе: *«Хозяин сказал, после дождя в парке ждать»*. На кухне пахнет имбирем и соевым соусом, а на стене висит календарь с потрепанными уголками —
В старом университетском городке профессор с седыми бакенбардами — его зовут Ван Хельсинг — тычет указкой в карту Китая. Студенты в шерстяных пиджаках скептически перешептываются. "Вампиры не пересекают моря", — бормочет один. После лекции к кафедре пробирается китаец в потёртом халате — Хсу Имшен. Его деревня в провинции Сычуань опустела: ночами с гор спускаются семь существ в золотых масках, уводя людей в пещеры. "Ваши книги… они здесь", — говорит он, протягивая Ван
Марко, с обветренными щеками и потрепанным дневником за поясом, спорит с отцом Никколо на пристани в Константинополе. "Почему мы везем эти гребни из слоновой кости, а не пряности?" — тычет он пальцем в тюки. Никколо, поправляя кожаный ремень с монетами, хрипит: "В Самарканде за них дадут вдвое больше. Торгуйся с арабами — и хватит ныть". Караван идет через пустыню: верблюды ступают по горячему песку, погонщики в засаленных тюрбанах делят финики. Ночью у костра дядя Маффео,
Ли Вэй, старший сержант с шрамом над левой бровью, каждое утро чистил затвор винтовки на краю койки в казарме Цзилуна. Рядом Чэнь Цзюнь, новобранец из деревни под Тайбэем, пытался заштопать рваный подол формы, ворча: «Опять эти крысы — весь мешок с рисом прогрызли». На столе валялись карты с пометками красным карандашом — точки у маяка на мысе Сан-Диего и рыбацкие доки в Цзяи. В пятницу, после учений, Ли Вэй разливал самодельный *гаолян* в жестяные кружки, бросая через плечо: «Завтра в пять