Брайан О’Шонесси

В деревне Блэкторп, затерянной меж вересковых пустошей, фермерша Марджори Гловер первая заметила пропажу скота. Ее сапоги, испачканные глиной с пастбища, топали по каменному полу трактира «Журавль», пока она показывала Томасу Элдриджу, местному учителю, обрывок шерсти с заборной изгороди — жесткой, словно проволока. «Не овцы, точно, — хрипло пробормотала она, — а следы… как будто кто волочил мешки с песком». Томас, перебивая шум дождя за окном, предложил осмотреть лес у старой мельницы, где
Ксико, худощавый бушмен в потёртых штанах из шкуры антилопы, натыкается на стеклянную бутылку из-под «Кока-Колы» у высохшего русла реки в Калахари. «Это боги уронили?» — бормочет он, вертя предмет в руках. В деревне Нкома дети сразу начинают драться за право подуть в горлышко, а старейшина Нхаба грозится выгнать Ксико, если тот не избавится от «дьявольской штуки». Ночью, пока жена Кайя мелет коренья на каменной плите, Ксико решает: «Отнесу обратно. Пусть боги сами разбираются». Утром он
Знаешь, есть такой фильм про спецназовца, который вроде как крутой профессионал, но вся его работа — это вообще мрак. Его отряд называют нежно «командой смерти», и они, в общем-то, делают грязную работу за тех, кто наверху. Типа, пришел кому-то не понравиться — раз, и тебя нет. Но тут нашему герою подкидывают задание, от которого даже у меня, зрителя, мурашки. Его швыряют куда-то в дикие африканские джунгли — не отель пятизвездочный, а реальную глухомань, где каждый куст может выстрелить. Цель?
Вот, смотри: парень Джонни, который всю жизнь мыкался по свету в поисках алмазов, внезапно возвращается в свою приёмную семью — эти самые Ван Дер Билы, богачи с ледяными сердцами. И тут его старик Яков, как гром среди ясного неба, заявляет: «Всё твоё, сынок!». А родной-то сынок Бенедикт, понятное дело, скривился — я б на его месте, наверное, тоже в ярости был. Представляешь, как щекотно Джонни? Вроде мечта сбылась, но шея чувствует, как гильотина уже скрипит над головой. И любовь тут подоспела