Андрей Гриневич

Летом в молдавском селе Сашка Бурдюк, пятнадцати лет, таскал ведра с изгородью на виноградник. Отец, Иван Григорьевич, ругал его за сломанные грабли: «Опять на дискотеку глаза проглядел, а инструмент портишь!» За школой, в яблоневом саду, Лида Коваль стирала чернильное пятно с платья — Володя Беспалый, заикаясь, предлагал свой платок. Вечерами ребята толкались у кирпичного завода, спорили о фильмах: «В «Карнавале» Ирина Муравьёва лучше», — кричала Лида, а Сашка дразнил — «Тебе бы только
В Ленинграде, в коммуналке на улице Рубинштейна, Николай Семёнов, 47 лет, слесарь с завода «Красный Октябрь», внезапно обнаруживает, что соседи не узнают его. Жена Людмила, разбирая старые фотографии, тычет в снимок 1978 года: «Кто этот мужик в углу?» Николай молчит — на фото он стоит рядом с ней, в руках букет ромашек. В цеху начальник участка, Геннадий Петрович, хмуро спрашивает: «Ты вообще в каком списке числишься?» В картотеке вместо личного дела — пустая папка с пятном от чая. Николай
Представь: толпа наших туристов рвётся в Турцию, как на фронт — каски, сланцы и солнцезащитный крем вместо оружия. Там, где даже местные бармены лопочут на ломаном русском, а роман закрутится быстрее, чем успеешь допить свой коктейль «секс на пляже». Отели? Да там каждый улыбается так, будто твоя кредитка — их личный выигрыш в лотерее. А эти базары... Бесконечные, как очередь в МФЦ, только пахнет корицей и надеждой, что вот-таки сторгуешься за ковёр «почти шёлк»! А море-то — ну просто глаз не