Пора красных яблок (1981)

Летом в молдавском селе Сашка Бурдюк, пятнадцати лет, таскал ведра с изгородью на виноградник. Отец, Иван Григорьевич, ругал его за сломанные грабли: «Опять на дискотеку глаза проглядел, а инструмент портишь!» За школой, в яблоневом саду, Лида Коваль стирала чернильное пятно с платья — Володя Беспалый, заикаясь, предлагал свой платок. Вечерами ребята толкались у кирпичного завода, спорили о фильмах: «В «Карнавале» Ирина Муравьёва лучше», — кричала Лида, а Сашка дразнил — «Тебе бы только танцульки!». Мать Володи, Нина Степановна, ворчала, развешивая белье: «Собрались как вороны — ни тебе огород, ни уроки».

В сентябре директор школы, Мария Васильевна, объявила сбор урожая. Володя, пряча в карман письмо из кишиневского техникума, копал картошку с отцом: «Уеду — все равно не поймешь». Сашка, крася забор, увидел, как Лида несла в подоле спелые яблоки — одно упало, покатилось к ручью. Полез доставать, порвал рубаху. «Дурак, мать заругает!» — засмеялась Лида, но сама зашивала дырку за сараем, пока Сашка вертел в руках отвертку от отцовского мотоцикла. После дождей в колхозе сгнила часть фруктов — Иван Григорьевич хлопал дверью, ворча про «городских начальников», а Нина Степановна шепталась с соседкой: «Володьку моего сманивают, как бы не спьяну в комсомол вступил».