Иногда живописные провинциальные уголки только сильно издалека кажутся спокойными, райскими или утопическими. А на самом деле в них могут скрываться страшные тайны, как это произошло в той истории, которую легко и непринужденно повествует сериал «Шале». Адель и Ману с восторгом ждут своего первенца, поэтому перебираются из суетливого и бессонного большого города в более тихую местность – небольшую деревушку в Альпах. Здесь когда-то Ману проводил лучшие годы своего детства, и поэтому он и
Лена, 22 года, торчит за стойкой в кафе *La Brume* на окраине Марселя. Каждое утро она протирает блюдца с трещинами, пока шеф-повар Анри ворчит на поставщика сыра: «Твой бри пахнет, как носки после марафона!» В четверг, когда дождь стучал по ржавым зонтикам террасы, в дверях возник Лука — итальянец с потрепанным альбомом для эскизов. Он попросил кофе, но вместо денег протянул рисунок: Лена с поднятой бровью, точно в момент, когда она ругала посудомойку за разбитую чашку. «Это не похоже на
В пригороде Парижа, возле старого кафе *Le Cœur Gris*, Луи Бернар, детектив с подпалинами от сигарет на пальцах, разбирает записи о пропаже девушки-студентки. Он находит в её комнате потрёпанный блокнот с адресами: *"Рю Дезанли, 17. Спросить про зелёный фургон"*. На улице дождь смешивает грязь с окурками, а продавец из соседней лавки бормочет: «Она всегда брала круассаны в 8 утра… На прошлой неделе перестала». Луи замечает, что в каждом месте из блокнота висит одинаковый плакат
Пьер-Огюстен, в бархатном камзоле с потёртыми локтями, спорит с цензором в узкой парижской конторе. «Вырежьте всю вторую сцену, — стучит кулаком чиновник, — или *Фигаро* не увидит сцены». За окном — запах жареных каштанов, крики разносчиков. Сестра Лизан, в платье с засаленным воротником, тайком передаёт ему письма от актёров «Комеди Франсэз»: «Они грозят заменить Марселя, если ты не допишешь монолог к четвергу». В кармане у Пьера — счет от переплётчика, пахнущий клеем, с пометкой «Срочно». В
Люка, бывший гравёр, затягивает сигарету у входа в метро *Abbesses*. Он получает смс: «*Собор Парижской Богоматери, 23:00. Не опаздывай.*» В кармане — схема вентиляции музея *Карнавале*, где завтра выставят *«Часы с сюрпризом»* XVIII века. Элен, официантка с татуировкой ласточки на запястье, ставит перед ним эспрессо: «*Опять влезешь в дерьмо. На этот раз без меня.*» Он молча кладёт на столик ключ от склада на *rue de Rivoli* — там лежат её старые фотографии с полицейским жетоном на дне
Лука вытирал стойку в кафе *La Brume*, когда Эмили ворвалась с мокрым зонтом. "Опять забыла завтрак?" — протянул он ей круассан, завёрнутый в салфетку с пятном от кофе. Она закатила глаза, но взяла, пальцы дрожали от холода. Вечерами они сидели на её съёмной квартире возле кладбища Монпарнас — она рисовала эскизы для диплома, он чинил сломанную кофемашину, найденную у мусорных баков. "Поедем в Марсель", — внезапно сказала Эмили, когда дождь стучал по крыше треснувшей
Представляешь, парень? Молодой ещё, а жизнь его уже катится под откос. Стана в свое время накрыло так, что мало не покажется — пришили ему кучу жутких убийств, хотя ни улик, ни мотивов. Ну, суд скоренько решил: «В психушку его, подальше от людей!» И вот он, понимаешь, годами томится среди буйных, пока вдруг его психиатр не ляпнул: «Ой, а может, мы погорячились?» Выпустили. И тут началось самое поганое. Только Стан за порог клиники — бац, трупы опять посыпались. И с каждым разом всё страшнее...