Tunbosun Aiyedehin

Чиди, парень в потёртой футболке с надписью «MTN», разгружал цемент на стройке возле рынка Икеджу. Вечером он подрабатывал на стареньком мопеде, развозя документы от офиса на Брод-стрит до домов в Аджангбади. В соседнем киоске Амака, студентка колледжа, продавала воду в прозрачных пакетиках и жареный батат. «Ога, ты должен мне пятьсот найр с прошлой недели, — бросила она, когда он брал воду, не глядя. — Или я расскажу твоей маме про сигареты под мостом». Чиди закатил глаза, сунул руку в карман
Чиди, инженер-нефтяник, вернулся в родную деревню под Порт-Харкорт после пяти лет учебы в Лагосе. Его отец, Олувасеми, встретил сына в порту, вытирая руки об промасленную тряпку: «Твоя мать варит суп с бамией, а я уже месяц не могу выловить ни одной тилапии — вода в заливе как смола». По дороге домой Чиди заметил трещины на стенах школы, где раньше преподавала его тетя Аджара, а теперь висела табличка «Офис NigerDelta Oil Co. Ltd». Вечером, пока соседи делились банкой пальмового вина, девушка в
Знаешь, иногда кино цепляет так, что потом неделю не можешь отдышаться. Вот смотрю я эту историю про парня, который словно вырван из реальности — весь в татухах, с взглядом, от которого мурашки по спине. А вокруг него эта дикая природа, горы, которые давят своим величием, и ты чувствуешь, как холодный ветер бьёт в лицо вместе с кадрами. Честно, сначала думал: "Ну, ещё одна попытка показать 'настоящую жизнь'". Ан нет! Тут нет пафоса, всё как есть — грязь под ногтями, боль,