Лидия Кордик

В окопах под Сарыкамышем Мустафа Кемаль, с лицом, обветренным от степного ветра, спорит с капитаном Арıфом о тактике: «Если османы отступят к Эрзуруму, русские перережут пути у Хамана — здесь нужна не пушка, а лопаты». На рассвете, пока солдаты чинят сапоги проволокой, он рисует на карте линию обороны, поправляя пенсне, заляпанное грязью. В Стамбуле, за столиком кафе «Пьер Лоти», Энвер-паша хлопает его по плечу: «Ты упрям, как фракиец, но без твоих траншей в Чанаккале мы бы проиграли за
Эмир, 16 лет, спускается к реке Миляцке с рюкзаком, набитым ржавыми гайками, — собирает их на свалке возле бывшего завода UNIS. В кармане — фотография отца в военной форме, обгоревшая по краям. *«Найди его»,* — перед смертью хрипела мать, вцепляясь в руку. На улице Маршала Тита сталкивается с Айлой, дочерью сапожника: та толкает тележку с самодельными сигаретами, скрученными из школьных тетрадей. «Опять за металлоломом? — смеётся она, поправляя платок. — У Смайича в киоске дешевле купят, чем
В приморском городе Котор сорокалетний историк Данило Кнежевич каждое утро заходит в монастырь Святого Трифона, где разбирает архивные коробки с пожертвованиями. Между пожелтевших страниц молитвенников он находит потрепанный дневник XIV века, написанный чернилами из бузины. Записи принадлежат рыцарю Воиславу, который описывает, как его жена Милена отравила коня перед битвой с кланом Джурашевичей, чтобы спасти его от участия в резне. «Ты выбрал честь, а я выбрала тебя», — цитирует дневник
Эмир, 28 лет, копался в двигателе «Фича» 1983 года в гараже на окраине Сараево. Рядом валялись промасленные тряпки, пахло бензином и жареным луком из соседней пекары. Его напарник Марко, переехавший из Белграда год назад, спорил о футболе с клиентом-дальнобойщиком: «Црвена Звезда без Караджича — как ćевап без лука!» Эмир молча протянул гаечный ключ — болт на выхлопной трубе не поддавался. В обеденный перерыв, сидя на ящиках из-под пива, они делили плескавицу. Марко вдруг спросил, глядя на