Кэрол Мейер, 58 лет, третий день красит имбирные пряники в виде эльфов, когда её дочь Джесс приезжает из Сиэтла с новым бойфрендом Раулем. «Ты же знаешь, папа ненавидел испанские колядки», — бормочет Кэрол, поправляя кривую гирлянду над камином. В гараже её сын Томми, 32 года, механик с татуировкой «Ho-Ho-Ho» на шее, пытается починить старую снегокатку, чтобы продать на Facebook Marketplace. Его соседка Лиза, вдова с тремя таксами, стучит в дверь: «Твой дурацкий Санта-гном опять сломал мой
Лена втискивает сигарету в пепельницу, пока священник бормочет молитвы над гробом Карло. Бруклинский морг пахнет дезинфекцией и ладаном. Через три дня она уже сидит в ресторане на Брайтон-Бич, где Виктор, заместитель мужа, тычет вилкой в кальмаров: «Ты даже счетов не читала — какая из тебя *донна*?» Лена перебивает, застегивая прядь седых волос за ухо: «Ты думаешь, я с кухни вылезла? В 92-м я грузила кокаин в банки с квашеной капустой, пока ты гонял на картах». Ночью она находит в ящике Карло
Томми, пятнадцатилетний парень из Роксбери, штат Огайо, копался в груде металлолома за заброшенным заводом. В ржавой коробке из-под радиодеталей он нашёл потрёпанный жёсткий диск с наклейкой *"Project C-22"*. Дома, в подвале, где пахло машинным маслом от инструментов его отца-механика, он подключил диск к старому компьютеру. На экране мелькнули файлы: *schematics_01.jpg*, *log_entries_1987.txt*. "Смотри, тут схемы какого-то реактора", — прошептал Томми своему другу Лиаму,