Стефан Крепон

Петер, режиссёр с недопитым коньяком в руке, часами сидит в своей парижской квартире с потрескавшимися обоями. На столе — сценарий, испещрённый пометками красным карандашом, рядом валяется фото Карины в рваной рамке. Сильвия, его ассистентка в потёртом жакете, пытается разобрать записи: *«Тут про дождь в третьем акте… ты хотел настоящую воду или фон?»* Он машет рукой: *«Спроси у Ингрид, пусть считает свои франки»*. За окном гудит трамвай №7, а Петер дочитывает письмо от Мартина — старый друг
Люка Моро, сгорбленный за стойкой бара *Le Poisson Rouge*, пытается растереть пятно на старом дереве. В Марселе август липкий, вентилятор скрипит. «Ты ж не затем вернулся, чтобы бутылки мыть», — бросает бармен Анри, кивая на фото Клеманс в газете. Сестра Люка исчезла неделю назад, оставив в съемной квартире только разбитый телефон и пустую пачку сигарет *Gauloises*. Он ковыряет ногтем этикетку пива, вспоминая, как Клеманс смеялась над его жетоном полицейского: «Париж тебя сожрал, а ты все